Он почему-то был уверен, что, работая без обеда, вставая только в туалет и чтобы попить отвратительный растворимый кофе, хуже которого был только кофе у Савы дома, он справится с этой работой максимум за месяц. Не вышло.
Может, стоило по-быстрому переписать все, что поступало, вклеить как попало и успокаивать свою совесть тем, что главное — дело раскрыто, о чем все положенные записи есть, но Игорь так не мог. Он заново просматривал каждый эпизод, вписывал все улики и вклеивал по порядку, дополнял установленными фактами вроде того, что Дудырь хранила образцы крови своих пациентов в банке переливания крови, находившемся в соседнем здании. Отсюда и кровь Николая, сдобренная консервантами.
Следствие установило, что невысокая убийца специально резала горла жертв, приподняв локти почти до ушей, чтобы казалось, будто она высокий мужчина. Как носила синюю куртку Николая, в которой тот поступил в больницу, умело используя двусторонность куртки и выворачивая ее ярким оранжевым нутром, чтобы запутать случайных свидетелей, в том числе и Сергея Вакина, напарника Вадика, там, на мосту. Игорь вносил это не для того, чтобы выслужиться. Глубоко в душе он и сам считал, что их в некотором роде наказали, и красивый почерк, как и количество страниц в каждом эпизоде, тут не спасут.
Нет, он просто надеялся, что, когда в следкомитет придут другие стажеры, они не будут бояться совпадений, будут проверять все досконально и не позволят новой Дудырь затеряться в висяках. Или не допустят возвращения старой. Игорь надеялся, что опасная убийца, признанная невменяемой, закрыта в больнице навсегда, но разве это может уберечь от здоровой подозрительности?
— Хорошо, у меня сессия, — Даша устала ждать продолжения и заговорила снова: — А вы? Даже Сава получил премию за материал про всю эту историю. Ее перепечатали несколько изданий, даже бумажные.
Игорь дернул краешком губ в улыбке и склонился ниже к неаппетитной фотографии, чтобы улыбку не увидела Даша. Похоже, Сава оказался не робкого десятка и не внял предупреждениям Алексеева. Забавно.
— Даша, а что, по твоему мнению, должен был сделать Эмиль после нашего эпического взятия подозреваемых с горой улик, притом, что я подозревал одну Халиман, несмотря на наличие у нее алиби на вечер двенадцатого февраля?
Он в который раз поразился, как им повезло, что Дудырь запаниковала и к тому же не успела удалить видеозаписи Халиман до их прихода. Если бы она затаилась, они бы взяли только одну Халиман и обнаружили бы, что она убивала только пациентов. Что, без всякого сомнения, делает ее опасной убийцей, но не тем, которого они искали.
— И это не говоря о том, что моя невестка в это же время взяла в заложники заведующего отделением! Да еще твой отец примчался прямо к больнице!
— При чем тут отец, — буркнула Даша. — Мы взяли кого надо и раскрыли такую кучу дел, что тут одной премии мало! Надо было… не знаю, грамоту дать.
— Дать нам могли только по шее, — спокойно ответил Игорь. — Знаешь выражение «ошибка выжившего»? Когда после всех ошибок и метаний ты вдруг выходишь победителем и начинаешь думать, что именно так все и работает. К лешему все инструкции и правила, когда мы за один раз раскрыли больше дел, чем весь наш кабинет за полгода! Мы ведь почти что Шерлоки и Пуаро в одном флаконе!
Судя по порозовевшим щекам Даши, что-то подобное она и воображала.
— Это плохо заканчивается для якобы победителей. — Игорь оторвался от листа с фотографией, взглянул на Дашу и тотчас вернулся назад. Ему показалось, или на снимке было что-то странное? — Задрав носы, они будут продолжать работать так же и в лучшем случае вылетят с работы. В худшем…
Он замолчал и поднес лист ближе к глазам, пытаясь рассмотреть получше. Это была одна из жертв Елены-Виктора с разрезанным горлом. И аккуратный разрез теперь не казался Игорю таким уж аккуратным.
— Но интуиция тоже работает, — запротестовала Даша. — Она же привела нас к этому. Неизвестно, скольких бы Дудырь еще убила, я читала отчеты, между прочим, она заходила еще к троим больным в отделении. Мы могли опоздать и… ну…
Она смешалась, а Игорь сильнее стиснул зубы, делая вид, что поглощен изучением рисунка. Даша правильно говорила ему, какая разница как, победили и все… Но все же больно становилось, когда вместо стройной цепочки фактов в этой победе всплывали сплошные «если»! Если бы он был внимательнее, если бы проверил этих больных раньше, если бы… Была бы жива Анна.
Был бы жив Вадик.
И ведь с самого начала все ниточки вели в психиатрическую больницу, он видел убийцу так близко, но так и не понял. Интуиция молчала глухо, как отбитая.
— Простите, Игорь Валерьевич, — тихо пробормотала Даша. — И как вы все это поняли? Ну про то, что по шее нам было надо, а вовсе не премию?
Игорь мог промолчать, конечно, но Дашу было жалко. Она была умная. Просто совсем молодая.