Взобравшись на площадку с кабиной, они быстро разошлись в разные стороны. Одному я успел прострелить лапу. Споткнувшись, ткнулся мордой в железо. Попробовал сбежать от моего второго выстрела, но жвало зацепилось за арматурину. Паукобот перевернулся на спину. Не дал ему встать, пригвоздив выстрелом.
Второй успел подобраться ко мне и схватил за ногу. Всадил две пули в корпус. К счастью, прострелил сердечник. Паукобот словно нехотя разжал челюсти и повалился мне в ноги, как бы прося прощения. Отпихнул его ногой:
— Ну, чего замолчала? Какая вторая новость?
Развернулся и увидел голую спину Эми. Подобрав сиреневые волосы, показывая старомодную татуировку на шее, она застегнула на себе УниКом:
— Фон здесь такой, что нужно «Сопротивление радиации» не меньше трёх. Так что — это ты скоро покроешься язвами. А мой новый уник выдержит. Вот и все новости.
Показав мне язык, Эми надела на голову шлем с непрозрачным стеклом и застегнула.
— Апгрейд «Паукофилия» это то, что я подумал?
Эми углубилась в чтение планшета:
— Не знаю, что ты подумал, но — да. Можно приручить паукобота и ездить на нём верхом. Он даже приобретает статус транспортного средства. Механодеструкты могут использовать дрессированного паукобота, как полового партнёра. Люди, впрочем, тоже. Можно апгрейдить… Ух ты, сука-мля. Главное то, что… Осторожно!
Я обернулся, перекладывая в правую руку свой пистолет. На площадку влезло сразу пятеро.
— Скорее, в машину, — предложила Эми и открыла дверь.
Я пролез в кабину, отпихивая скелет:
— Нашего попутчика машина не спасла.
Паукоботы замешкались, отыскивая пропавшую цель. Начали прочёсывать всю площадку, ощупывая жвалами каждый выступ и детальку.
#
— Кажется, поняла, как оно работает, — прошептала Эми. Из-за скафандра её голос звучал едва слышно.
Перелезла через меня, а я переместился на её место. Эми навела планшет, где появился незнакомый мне интерфейс «Паукофилии». Захватывая в квадратные скобки то одного, то другого паукобота, отображал данные, среди которых выделялись проценты: 62%, 47% и так далее.
Я достал свою аптечку и перебинтовал ногу.
— Кажись, вон тот, синенький, наиболее подвержен дрессировке, — прошептала Эми.
— Они же все одинаковые серые?