— Нет уж, извини но Раем я тебя называть не буду. Если не против, будешь Дэром?
— Дэр. Так меня никто не называл. Но мне нравиться.
— Так и что тебе надо, Дэр?
— Ничего, поблагодарить тебя хотел. За меня еще никто никогда не заступался. Ну разве что мама, ну ты же понимаешь, это не считается. А так меня только били и дразнили.
Оглянула его. Вообще то он здоровый парень. Очень толстый, но при этом и высокий. Размер кулака побольше моей головы будет.
— Чего же ты позволяешь себя обижать? Ты вон какой здоровый.
Опустил глаза, явно не нравиться разговор. Но не я его начала. Не нравиться, так и не держу, пусть топает. Но помолчав все же ответил.
— Не поворотливый я и неуклюжий.
— Бывает, но я думаю тут тебе это быстро исправят.
— Если не добьют, то да, может и исправят. Во всяком случае отец на это надеется.
Что-то я не совсем поняла, при чем тут отец? Нас же вроде по тюрьмам собирали.
— А ты как здесь очутился?
— Да это мой отец. Как услышал, что по тюрьмам собирают солдат, так договорился обо мне и отправил.
— Почему?
— У меня отец пекарь. Нас у него трое детей. Мой старший брат, я и младшая сестра. Так получилось, что я болел в детстве много. Мама со мной носилась. Я не жалуюсь, мне это нравилось. Вот и отъелся. И чем больше меня дразнили, тем больше я ел и меньше выходил на улицу. Все больше времени дома проводил помогая отцу. Знаешь, я хороший пекарь. Гораздо лучше, чем мой брат. Так, булочка за булочкой и дошел до такого состояния. Я быстро устаю. К столу подойти, тесто замесить живот мешает. А поставить его в печь сил уже нет. Я себя чувствую немощным старцем. Дожился. А мне всего двадцать пять. Вот отец и договорился, чтобы меня на три года на службу взяли. Мать плакала, говорила, что меня убьют. Но отец сказал, что жир меня раньше добьет. Да и умереть лучше, как мужчина, с оружием в руках, а не как боров, истекая жиром. Вот я и тут.
— Понятно. Не злишься на него?
— Нет, я бы на его месте так же поступил. Сам же виноват. А ты как сюда попал?
— Да, как все что приехали с нами. Выбрал служить королю, вместо плетей.
— Не похож ты на преступника?
— Может и не похож, но от этого же не легче.