- Смотря из чего…
Церковь не пожалела на Кэла адамантита, вверив тому нагрудник, наручи и наголенники из этого металла, доукомплектовав это добро таким же, как у меня, рюкзаком-бомбой. Сорок пять кило у меня, сорок пять – у него. Взрыв только после соединения хранящихся отдельно пластин. Вот только выглядел мой напарник поневоле не как идущий на подвиг герой, а как отчаявшийся, готовый умереть во благо общего дела идиот, что мне совершеннейшим образом не нравилось. А ну как меня за собой утащит?
- Ты же понимаешь, что нам совершенно не обязательно подрываться вместе с центнером накопителей?
- Это ты к чему? – Спросил Кэл, повернув голову ко мне – и, спустя секунду, хмыкнув: - Так плохо выгляжу?
- Как готовый на всё самоубийца. Я понимаю, что ты многих потерял, и убивали их практически у тебя на глазах… - Особенно Клару, до которой одна из зверолюдок всё-таки дотянулась, мгновенно лишив ту жизни – и вызвав звериную ярость у обычно хладнокровного в бою Кэла, превратившего своих противниц в фарш. - … но то, что ты собираешься делать… это неверный путь.
- А какой он, верный путь? Я присягнул свету вместо того, чтобы жить в своё удовольствие. Хотел защищать людей, но что в итоге? Не смог защитить даже своих женщин, и сам – проиграл. А сейчас весь город висит на волоске от гибели из-за одного психованного ублюдка, превратившего подземелье в ферму по выводу монстров! Что я сделал не так? Что, Охотник?
- На этот вопрос тебе не ответит даже Всевышний, ведь и он неспособен предвидеть всего. Ошибаются все, и чем ты сильнее, чем выше забрался – тем больше отдача, тем больнее падать. – Говорю – и сам чуть иначе начинаю смотреть на вещи. Больше сила, крупнее ставки, выше риски… Не далее как пять часов назад я поставил на кон не только свою жизнь, но и жизни родных, убив святого. Если бы кто-то заметил, то нам бы оставалось только бежать. Но теперь я словно нащупал под ногами твёрдую почву при том, что до этого барахтался в болоте, кое-как оставаясь на поверхности, но не имея ни крупицы уверенности в том, что в следующую секунду топь меня не засосёт. – Терять кого-то всегда гораздо больнее, чем принимать удары самому.
- Говоришь так, будто знаешь, каково это.
- Знаю ли? Мой учитель, крестоносец, погиб на моих глазах, до последнего сражаясь, но не имея ни единого шанса на победу. Меня не раз предавали те, кому я доверял. А сестра, обладая сравнимой с моей силой, стала марионетной этого зверолюда. – Я с благодарностью принял из подбежавшего мальчонки на побегушках флягу с водой, лишь слегка её пригубив. – Сейчас у нас общий враг, Кэл. И если ты настолько глуп, что желание отомстить затмило твой разум, пойми хотя бы то, что мёртвые уже ни на что не способны повлиять.
- Говоришь одно, а делаешь другое. Если хочешь выжить, то почему ты сейчас здесь, а не идёшь вместе с остальными на север?
- Потому что сбежав сейчас, я уже не получу ответов на свои вопросы. Мстить монстрам глупо, а вот выйти на след этого зверолюда, Датона… или хотя бы узнать, кто он – это другой разговор.
- Он маньяк, слившийся с подземельем.
- Даже у маньяка должно быть чувство самосохранения. – Сильный человек просто не может быть совсем уж отбитым. - Так что вместо «слившийся» я бы использовал «впитавший» силу подземелья. Фактически, его может уже не быть здесь, ведь он убил всех, кого хотел убить. И… ты говорил, что он там кого-то выращивал…
- Белую, твою сестру, как я понял. Это ведь была она?
- Да. Основы наших сил схожи, но я смог сохранить разум… а она нет.
- Основы сил… я, конечно, слышал, что иллити – это очень серьезные ребята, но у вас там что, вся молодёжь так может? Или только половина?
- Целестия была гением своего поколения, я – своего. Нас всего трое за последнюю сотню лет.
- И почему ты отрёкся от рода?
- Уже нашёл на меня досье?
Кэл чуть улыбнулся и развёл плечами: