— Мне иногда кажется, что именно эти сказки воспитали из немцев нацистов, — философски заметил повелитель. — Они настолько жестоки, что человеческая жизнь теряет любую ценность. Аушвиц, да. К чему это я. Думай о себе не как о жертве, а как о герое. Ты избавишь мир от злой ведьмы, ну и от меня. Так что иди, садись в печь, точнее говоря, на плиту, будет неприятно, но не больно. Я даже не стану тебе препятствовать, если ты отключишь нервные центры. Все, что мне нужно, это двадцать один красный шарик. Десять дадут твои милые ребятишки, они очаровательны, особенно вот эта девочка, но слабы. Две — от полукровки Маас-Арди, как мы и договаривались с его дочерью. Настоящей. Ты, зу Уриш, Усмиряющий, как раз сгодишься на три. Ну и вот эта хорошенькая блондинка даст еще два, она хоть и слабенький псион, но перспективный. Была..

— Семнадцать, — посчитал я, наблюдая, как эн Телачи кладет рядом с плитой какой-то лист бумаги и кубик с гранями сантиметра в три. Знакомая вещица, проклятые кости, так кажется, их Россошьев называл. — Некомплект.

— Точно, — повелитель улыбнулся, и без замаха ударил своего подручного кинжалом в живот, движением другой руки опрокидывая того на плиту. — Непорядок.

Зу Лхасс пытался сопротивляться, но две черные кляксы словно приклеили его руки к камню. Эн Телачи меж тем водил над ним ладонями, что-то пришептывая. Такое я впервые видел, обычно повелители молча расправляются с жертвами. Первое время ничего особого не происходило, за исключением того, что зу Лхасс слегка почернел и сьежился. А потом с пальцев повелителя начали стекать серые нити, словно белая энергия смешалась с чем-то черным. Нити опутывали жертву, но не впитывались, оставаясь снаружи и постепенно меняя цвет. На синий. Наконец, когда подручный совсем растекся в желе, эн Телачи резко хлопнул в ладоши.

Нити выстрелили вверх, опутывая Ашши, не давая ей двигаться. Было видно, что она пытается, но паутина словно выкачала из ани всю силу. То, что осталось от зу Лхасса, собралось в большую черную каплю, почти мячик для тенниса, подпрыгнуло на плите, разделяясь на три части, и упало вниз тремя красными шариками поменьше, они задрожали, словно капли ртути, потекли к краю плиты, слились вниз, переместились на куб и засияли на трех вершинах.

Ашши пыталась что-то сказать, явно неприятное, но энгун только довольно улыбался. Лиза на полу открыла глаза, кряхтя и откашливаясь, оперлась на локти, тяжело подтягивая тело, встала. Ее шатало и трясло.

— Спасибо, повелитель.

— Не за что, — толстяк помахал рукой, мол, подумаешь, какие пустяки, — как договаривались. Этот говнюк хотел меня предать, смешно, да? Какой-то чувствующий решил, что с повелителями можно в игрушки играть. К тому же мне нужен двадцать один шарик, а не двадцать. Что с этими делать? А то и вправду могу уйти, будешь здесь вместо меня.

— Ну что ты, повелитель, я всего лишь эре, — Лиза опустилась на колени, дотронулась лбом до каменного пола, потом снова поднялась. — Этот мир принадлежит тебе.

— Так себе мирок, — эн Телачи поджал губы. — Но мы свяжем его с другим, вот это будет то что нужно. Тот, другой мир связан еще с одним, и у нас получится кольцо реальностей, независимое от проклятой сап-ару, и тогда… Ага, вот и он!

Я не звал кота, он появился сам. Встал рядом со мной, зашипел, словно змея. Символы на стенах потускнели, потемнело, словно приглушили свет. Вот только повелитель не испугался почему-то.

— Призрачный кот, эр-асу, гроза псионов. Проклятая богиня вечно сует своих выродков куда не следует, думает, их нельзя выдрессировать или запугать. Слава Нингирсу, мы давно с этой проблемой справились.

И рядом с ним появился еще один. Только этот, новый, был куда больше и мощнее моего. И злее, словно дворовый котяра, взращённый на обьедках и драках, встретился с изнеженным домашним котенком. На шее у нового кота тускло светился синий ошейник, состоящий из переплетенных синих нитей.

Они стояли друг напротив друга — два порождения Системы. У обоих взьерошена шерсть, оскалены зубы, глаза горели ярко-красным светом.

— Ставлю на моего, — толстячок явно забавлялся. — У твоего, зу Уриш, что-то силенок маловато, может, ману ты его и кормил, но эр-асу надо жрать одаренных, чтобы расти. Забьем на пару монет?

Не знаю насчет сил, но часто в драке побеждает тот, у кого есть уверенность в себе. У моего кота такая уверенность была, а вот эр-асу Телачи не слишком хотел драться. И в глазах его какая-то обреченность была, словно делать он собирался что-то, что ему совсем не нравилось. А еще в глубине взгляда кота эн Телачи пряталась тоска, смертельная.

Коты прыгнули навстречу друг другу. Но не покатились по полу, вырывая клочки шерсти и мяса, а словно слились в одного. Синий ошейник растянулся, превращаясь в клетку, внутри которой стоял на месте один кот, внутри него словно шла драка, на теле образовывались выпуклости, сам он мерцал, то появляясь, то пропадая.

— Хороший котик, а станет еще лучше. Злее, — эн Телачи демонстративно повернулся ко мне спиной, словно подставляясь под удар. — Роскошный подарок ты привел мне, зу Уриш. За это умирать будешь долго и сильно мучаясь, как и полагается настоящему ас-ариду. Хоть в чем-то ты станешь на нас похож.

Я ощутил в ладони рукоять меча. Один шаг, рука вперед, кисть чуть развернуть, и клинок войдет прямо в сердце. А ведь этот говнюк из Лагаша явно ждал шага и клинка. Ну что же, не буду его разочаровывать.

Призрачный меч почти появился в моей руке, и я сделал шаг.