Мне всегда хотелось работать в банке, и когда меня уволили из-за мамы, я очень переживала. Хотя, конечно, тогда существовали печали посерьезней – суды над мамой, ее плачевное состояние, попытки заработать на жизнь. Но уже позже меня не раз посещали горестные мысли – останься я в системе, сейчас бы уже шла на повышение. Теперь моя мечта снова замаячила на горизонте благодаря Олегу. А я… Даже не знаю, рада или нет. За последние месяцы я так привыкла к работе в гостинице. Она виделась мне более живой. Да и где-то рядом все время находился самый лучший мужчина на свете.

Я полюбила да, сейчас я это четко осознаю. Таких людей как Рижский я прежде не встречала – сильный успешный, при том душевный честный и открытый. Подозревая меня в нехороших поступках, он выражал свою неприязнь прямо. А когда его отношение изменилось, он тоже не стал ходить вокруг да около. Окружил меня теплом и лаской, и… Ух! Одно воспоминание о наших чувственных моментах заставляет меня полыхать. Ни с кем еще я так не раскрепощалась. Ни с кем не знала такого наслаждения. Никому так не старалась его подарить.

В делах житейских любимый тоже вел себя как Мужчина с большой буквы. Беспокоиться мне больше не стоило ни о чем. Разве что, чем побаловать его на ужин. Он помог с мамой, которая постепенно приходила в себя. Даже поднял какие-то связи, чтоб ее дело пересмотрели. Он предупреждал все мои желания и нужны, защищал. А теперь вот и карьере решил поспособствовать. Не заявлял, что мое место лишь дома. Расстроить его и уж тем более подвести я боялась больше всего в этой жизни.

К Антонине, управляющей филиалом банка, я пришла в тот же день, когда Олег ей позвонил. Меня свободно пропустили, женщина меня ждала. Она сидела за большим черным столом, смотрела на экран ноутбука. Подняла голову. Дежурная улыбка медленно превращалась в кривую гримасу, через секунду начальница взяла себя в руки.

– Проходите. Присаживайтесь.

Я двинулась к стулу для посетителя под пристальным взглядом. Захотелось одернуть шелковую блузку цвета слоновой кости, которую я когда-то носила на прежнюю службу в банке. Я всерьез задумалась – не сильно ли мои бедра обтянула черная юбка-карандаш? Хорошо хоть макияж, прическа и маникюр были у меня традиционно строгими. Вот только губы, скорее всего, припухли. Олег привез меня рано и, чтобы скоротать время, мы целовались в машине. Ну не только поэтому, конечно…

– Значит, вы работали у Рижского?

Я посмотрела на даму напротив. Ей не меньше тридцати пяти. Кожа ухоженная, хоть и лицо широковато. Но цепкий прищур светло-карих глаз без слов выдает опыт. Такую сложно обмануть, но мне придется.

– Да, администратором и некоторое время помощницей.

Антонина поджала губы.

– Олег очень вас хвалил. Причины вашего увольнения он тоже подробно пояснил. Но естественно, я сама буду смотреть, как вы справляетесь с работой. Испытательный срок у нас даже для своих.

– Да, конечно.

Вроде бы, директор говорила логичные вещи, но я кожей чувствовала – что-то не так.

– А вы не связаны с Рижским как-то… лично.

С женщины напротив вдруг слетела спесь, она смотрела даже несколько беззащитно.

– Нет, – тихо сказала я.

Олег заранее попросил меня не выдавать в банке нашей связи. Я была совсем не против, и в мыслях не держала кричать на каждом углу – я девушка друга большого босса! В то же время тайны у меня не ассоциировались ни с чем хорошим. Не так давно мы скрыли отношения, и это привело к ссоре Рижского с семьей. Но я прислушалась к словам своего мужчины.

– Хорошо, сейчас вас проводят в отдел.

Меня посадили в уже знакомые мне «кредиты». Коллектив на первый взгляд показался неплохим, обратиться с вопросом можно было запросто. Да и я вспоминала свой банковский опыт, старательно вникала. Концентрировалась на работе от и до.

День за днем прошли три недели, каждый будний день в 8.45 я уже находилась за своим рабочим столом. Олег исправно подвозил меня, уверяя – ему только в радость. Потом уезжал по делам своего бизнеса. Вечером частенько забирал, если у него не было встреч, и начинал расспросы – как мне работается, нет ли каких проблем… Да их и не было, кроме общей тоски и ощущения, что ты ходишь под лупой. Хотя, может, так проходит моя трудовая адаптация?