Меньше повезло НЛО с Канопуса. Летевшие на симпозиум в Суб-Каир экстрасенсы и этнографы разбились вдребезги о холмы острова Лесбос. Ураган бешено раскачивал звездолет, заходивший на низком глиссадо. Этнографы загляделись на красоты ночного Средиземного моря, на проходящие паромы, расцвеченные огнями. Так они попали в самый центр урагана. Колдун получил втык, но из диспетчеров его не выгнали. Где в наше время найти хорошего волшебника? К тому же – инопланетяне отчасти сами были виноваты. На Канопус отослали депешу, мол, «с глубоким прискорбием извещаем и прочая…»
Каноптяне ответили, что экстрасенсов, конечно, жаль, но чтобы не гонять казенную тарелку за три сотни световых лет и высылать новую экспедицию, Канопус телепортирует прибор, для клонирования погибших. Прибор выполнит задачу и самоликвидируется, рассыпавшись в серую пыль. На вопрос земного представительства по контактам – почему же не телепортировали экспедицию, вместо того чтобы лететь на корабле, Канопус уклончиво сказал, что это в целях экономии – телепорт жрет много энергии, а с ней сейчас напряженка. Банковский кризис и дефолт ослабили экономику. Симпозиум в Суб-Каире как раз посвящался альтернативным видам энергоресурсов и целесообразности постройки заводов по производству сингулярных реакторов[44] и варп-двигателей[45]. Такой симпозиум было символично провести именно в Суб-Каире.
Все дело в том, что Суб-Каир – это город, который образовался в результате Великой Всемагрибской[46] войны и Египта в 2040–2050 годах. Территориально располагался он на месте бывшего египетского города Эль-Минья. Настоящий Каир разрушили в 2042-м году, Синяя Ведьма тогда принимала участие в эвакуации Каирского Египетского музея и музея Гайер-Андерсона. Все остальное спасти не удалось, а от знаменитой Цитадели осталась затопленная воронка, глубиной метров в сто, с кучей обломков по краям.
Айнгарду с трудом удалось остановить конфликт полностью только в 2051-м году. Канопус, переживший в своё время весь кошмар аннигиляции планет, вызвался курировать безопасность Земли – в военной, экологической и прочих областях развития цивилизации. Именно каноптяне смогли нейтрализовать ядерное оружие и полностью разоружить народы Земли, переключить их интерес и внимание на освоение Дальнего Космоса.
За перелет экипаж и пассажиры от субконтракта получал неплохие суточные, а за телепортацию таких кредитов не получишь. Еще одна причина – каноптяне плохо переносили телепортацию, их сложно собирать в земных условиях из-за особенностей генетического кода. А вот клонируются они почему-то неплохо. Последствия такой коллизии – война Канопуса и Ахернара – Альфы Эридана. В системе Канопуса и так очень жарко, а после войны, когда стало еще теплее, местные обитатели мутировали в экоплазму – вид, который может жить на самых жарких планетах вблизи очень горячих звезд. После этого конфликта и была придумана универсальная нефрилокерамика, которую позднее успешно модернизировали и применили для своих целей айнгардианцы.
Синяя ведьма слушала занимательную болтовню диспетчеров по межзвездным перелетам и, оставив в стороне Сардинию, мчалась к итальянскому сапогу. Она спешила в Германию, в свой замок. До Германии еще лететь и лететь. Ментальный сканер-коммуникатор передавал ей все свежие новости. Сканеры эти были запрещенным оборудованием, право носить их имела только разведка. Но Альг выдал ведьме особое разрешение и прибор. Теперь он отлично помогал ей. Перехватчики с Пафоса так и не смогли подняться – ураган неистово ревел. Но египтяне выслали-таки звено ковров-самолетов и несколько джиннов[47] из аравийской пустыни. Кто-то очень хотел перехватить фрау Эльзу.
Синяя ведьма отдыхала в Анталии, когда получила сообщение, что, ее замок опечатан местной полицией и что сестра Эмма задержана. Флэш Пасечник исчез. Акции ее корпорации стремительно падают. Такой оборот дела и заставил Синюю ведьму спешить. Под угрозой находился контракт с Плеядами, который так удачно подогнал ей Альг. В такой ситуации надо срочно отделаться от назойливой группы перехвата. Ведьма достала пузырек с блестящим песком, прошептала несколько слов и швырнула его себе за спину.
Песчаный портал – коварное оружие! Он раскрылся огненным цветком, закрутил горячим самумом, засыпал песком ковры-самолеты и джиннов, в мгновение ока утянул их на морское дно. Заклятие цепко держало перехватчиков, и они уже не могли помешать Синей ведьме. Три джина запечатало в волшебный пузырек и он опустился в чрево затонувшей галеры. Джины, увидев скелетов, закованных в цепи, и мелькающих разноцветных рыбок поняли, что не скоро отсюда выберутся. Они обнялись и зарыдали огненными слезами. Перехватчики с ковров вызвали патрульный катер. У них сработали спасжилеты и радиобуй. А вот джинов никто и искать не стал. Им оставалось только ждать какого-нибудь заблудшего охотника за кладами.
Ведьма быстро оставила позади Рим, проскочила над Вероной, где когда-то ее хотели сжечь за колдовство и, перемахнув Альпы, полетела вдоль франко-немецкой границы. Она не стала лететь в Лейпциг. Там наверняка засада. Ведьма взяла курс на Гамбург, где находился отдел ее корпорации по производству программного обеспечения для фотонных компьютеров. В соседнем городе с Гамбургом – Любеке она когда-то тоже проживала – несколько веков тому назад. И успешно работала, собирая материалы по магии для космической разведки. Альг и тогда помогал ей в ее нелегкой работе, снабжая золотом для подкупа чиновников городского магистрата и жадного до денег духовенства.
Место, где был построен замок Виттерманнов в Лейпциге пользовался дурной славой. Аномальная зона, существовавшая в этом месте, славилась призраками и колдунами. А все потому, что раньше здесь правили могущественные волхвы. Славянское, сербо-лужицкое поселение Липск возникло около 900 года. Первое письменное упоминание о нём встречается в хронике Титмара Мерзебургского и датируется 1015 годом. Кстати говоря, по общему мнению современных лингвистов, топоним Лейпциг и его предыдущие модификации происходит от липы – и, таким образом, Лейпциг является тёзкой русского города Липецка.
В 1156 году Оттон II Богатый, маркграф Мейсена, дал Лейпцигу городские права и рыночные привилегии. Лейпциг находился на пересечении Королевской (Via Regia) и Имперской (Via Imperii) дорог, благодаря чему постепенно стал крупным центром торговли. Лейпцигская торговая ярмарка явилась одной из первых торговых ярмарок в мире и имела большое значение для экономических отношений с восточной Европой. Все это очень хорошо подходило двум хорошеньким ведьмам, которые объявились в городе и вскружили головы всей знатной части мужского населения города.
Сами сестры рассказали за рюмкой травяного ликерчика местному судье, что бежали прямо после Киевского мятежа после смерти великого князя Святополка Изяславича. Князя отравили и он умер 16 апреля 1113 года. После смерти вспыхнуло восстание, начали громить «казарскую корпорацию», а фамилия у сестер была хоть и немецкая, но вполне подходящая для погрома. Сестры не стали ждать – пока их сожгут, повесят во дворе или зарубят топором, а прихватили что смогли и убежали из негостеприимной столицы Киевской Руси.
Никто не знал – откуда и когда точно появился замок Виттерманн. Синяя ведьма и ее сестра купили замок (с их же слов) у самого Генриха II Младшего[48] в 1117 году, который продал его с удовольствием и вместе с привидениями, обитающими преимущественно на чердаке и в подвале. Местные жители боялись приближаться на пушечный выстрел и называли замок сестер Липовым замком – к нему вела роскошная липовая аллея. Виттерманы прозвали ее Via Scientiarum – «дорога знаний».
В декабре этого же, 1117 года случилось еще одно происшествие: скончалась Гертруда Брауншвейгская, маркграфиня из графства Мейсен. Сестры Виттерманн неожиданно появились на похоронах и выразили свое почтение. Холодной зимой, изящная карета на полозьях появилась у ворот Брауншвейгского собора. Сестры позднее сообщили, что они привыкли к суровой зиме, не боятся голодных волков и находились в Го́сларе[49], расположенном у подножия Гарцких гор, где они были по делам своей металлургической мануфактуры, которую собираются открыть будущим летом. Узнав о таком трагическом происшествии, Виттерманны не могли не почтить память почтенной марграфини, о которой так много слышали.
Белый саркофаг графини был украшен огромных букетом алых роз, повязанный атласной, угольно черной траурной лентой. Где сестры Виттерманн добыли розы в декабре – так и осталось загадкой. Событие это еще больше укрепило мнение окружающих, что Эмма и Эльза – ведьмы.
После их отъезда в Брауншвейге прошел слух, что сестры Виттерманн приходятся дальней родней королеве Адельгейде, младшей сестре Владимира Мономаха, которая ранее звалась Евпраксией Всеволодовной и приходилась женой Генриху IV, императору Священной Римской империи и непримиримому врагу покойной Гертруды Брауншвейгской. Следовательно, сестры Виттерманн – княжеского, королевского рода, хоть и десятая вода на зыбком овсяном киселе немецко-славянской политики. Зловещие слухи распускались с нескончаемым упорством.
По версии немецкого историка Герда Альтхоффа[50], брак Адельгейды и Генриха преследовал своей целью укрепить связи императора с саксонскими правителями. Новобрачной предназначалась роль заложницы, что для своего времени было широко распространенной практикой, позволявшей укрепить и обезопасить заключенный политический союз.
Известно было, что Генрих очень ревновал свою жену и плохо с ней обращался. Одно из таких свидетельств приводит русский историк Н. М. Карамзин: «Желая испытать целомудрие Агнесы, Генрих велел одному барону искать ее любви. Она не хотела слушать прелестника; наконец докуками его выведенная из терпения, назначила ему время и место для тайного свидания. Вместо барона явился сам император, ночью, в потемках, и вместо любовницы встретил дюжину слуг, одетых в женское платье, которые, исполняя приказ императрицы, высекли его без милосердия, как оскорбителя ее чести. В мнимом бароне узнав своего мужа, Агнесса сказала: „Для чего шел ты к законной супруге в виде прелюбодея?“ Раздраженный Генрих, считая себя обманутым, казнил барона, а целомудренную Агнессу обругал с гнусной жестокостью: нагую показал молодым людям, велев им также раздеться».
В «Штаденских анналах» – написанном в XIII в. на латинском языке историческоv сочинении аббата бенедиктинского монастыря св. Марии в Штаде Альберта, также указывается: «Конрад, сын Генриха от первого брака, восстал против своего отца по следующей причине. Король Генрих возненавидел королеву Адельхайду, свою жену, да так, что ненависть была еще сильнее, чем страсть, с которой он ее прежде любил. Он подверг ее заключению, и с его позволения многие совершали над ней насилие. Как говорят, он впал в такое безумие, что даже упомянутого сына убеждал войти к ней. Так как тот отказывался осквернить ложе отца, король, уговаривая его, принялся утверждать, будто он не его сын, а одного герцога, на которого названный Конрад был чрезвычайно похож лицом».
Есть версия, что происходило это потому, что Генрих входил в секту николаитов[51], которые практиковали оргии.