Прежде чем я успела дотронуться до него, Кен ухватил меня за бедра и развернул мое обнаженное тело так, что я оказалась лицом к большому зеркалу, висящему над раковиной. Подвинувшись ко мне вплотную сзади, он провел руками по моей набухшей груди, тяжелой от молока, и зарылся лицом мне в шею. Я смотрела в остолбенении.

Я никогда прежде не видела себя в процессе занятий любовью. Конечно, мне удавалось что-то увидеть урывками, когда доводилось заниматься сексом в чьей-нибудь ванной или в дешевом отеле на пляже с зеркалом в двери шкафа, но вид себя, стоящей перед зеркалом, и Кена, который обнимает, целует и лижет мое тело, позволил мне почувствовать себя всемогущей и обожаемой.

Спустя всего полгода после родов я не особенно рассматривала себя в зеркало в полный рост. Я еще не вернулась к своему добеременному весу, и, как любой человек, проведший большую часть своей жизни с пищевым расстройством (или тремя), я знала, что зеркала и весы лгут. Они шепчут твоей душе разные лживые вещи – про твою красоту, про твою значимость. Так что чем меньше с ними общаться, тем лучше.

Но прошлым вечером, в том зеркале, тело, которое я увидела, было… на удивление возбуждающим.

Поскольку я кормила, моя обычно маленькая грудь была больше размера на два, а с руками, закинутыми за голову, живот казался почти плоским. Мои бедра, немного шире, чем раньше, уравновешивали размер груди и придавали моему силуэту очертания песочных часов. Я никогда в жизни не думала, что моя мальчишеская фигура на такое способна. В этой богине похоти, глядящей на меня из зеркала, не было ничего мальчишеского. У нее были формы. Она была плодородной. И вся она была окутана густой волной рыжевато-пегих волос, словно шалью из меха норки.

Кен слегка развернул меня боком, приникая ртом к моему правому соску, который был трижды за три года подвергнут пирсингу в мои подростковые годы.

(Мое тело дважды отвергало пирсинг с этой стороны, но я повторяла: «Тело, иди к черту! У тебя будет ДВА проколотых соска, а не ОДИН. Не учи меня, как мне жить!» И продолжала перепрокалывать его, потому что раз уж ты уродилась единственной на планете девочкой без сисек, то тебе совершенно необходимы проколотые соски, чтобы не было стыдно снимать с себя майку перед парнями. Так что это просто чудо, что я вообще смогла кормить грудью из этого соска, с учетом всех шрамов, оставшихся от моей юности, исполненной мазохизма.)

Кен ласково провел по соску языком, прежде чем ухватить его зубами у основания. От этого ощущения у меня поджались пальцы на ногах, так же как от ощущения прохладного воздуха, когда сосок внезапно выскользнул из теплоты его рта.

Большая ванная в нашем доме похожа на темную пещеру с высокими потолками, все стены в которой выложены каменными плитками. На ощупь они твердые и холодные, и каждый раз, когда я туда захожу, я почти ожидаю увидеть сталактиты, нависающие над головой.

Так что в этой ванной каждый сантиметр моего тела жаждал тепла во рту Кена. И я точно знала, что, по крайней мере, одна часть его тела жаждет тепла моего.

Протянув руку, я цапнула с раковины маленькую вибропулю. Повернувшись, я схватила Кена за плечи и развернула наши тела так, что он оказался к раковине спиной. Начав со стиснутой челюсти, я покрыла влажными поцелуями его шею и грудь, одновременно сунув вибратор в его левую руку. Наклонившись, я взяла в руку его напряженный член и провела по нему языком волнообразными движениями снизу доверху, одновременно подвинув бедра и подставив ему свою задницу.

Я услышала жужжание вибратора и застонала, почувствовав, как рука Кена спускается у меня по спине. Вибратор, зажатый между указательным и средним пальцами, оставлял на моей коже следы мурашек. Взяв член в рот на всю длину, я начала сильно сосать, проведя сперва языком по краю гладкой головки. Я услышала, как Кен одобрительно замычал и повел вибратором по моему позвоночнику вниз, скользнул им в расщелину между ягодиц и во влажные складки и наконец уверенно достиг основания клитора.

Дааа!

Я задвигала головой быстрее, чередуя посасывание с облизыванием, одновременно гладя и сжимая все остальное. Кен ответил более быстрыми нажимами вибратора на мой набухший клитор, время от времени погружая свой безымянный палец в жаждущее пустое пространство чуть ниже. Как раз когда я начала чувствовать, как все сжимается у меня внутри, член Кена дернулся в моем рту. Он вырвался от меня до того, как кто-то из нас успел кончить, и быстро прижал меня к той стене ванной, что не была покрыта ледяными каменными плитками.

Задрав мои бедра себе на талию, Кен устроился у меня между ног, слегка согнув колени, чтобы убрать разницу в росте, и коснулся моей дрожащей щели головкой пениса. Затем он вошел на пару сантиметров и сразу вышел, а потом снова повторил это. Обдавая меня жаром своего дыхания, Кен дразнился, давая лишь попробовать то, чего я так жаждала. Будучи не в состоянии дольше сдерживаться, я схватила его за бедра и притянула к себе одним резким, жадным движением. Мы оба замерли, наслаждаясь моментом, а затем я оттолкнула от себя его бедра и снова притянула обратно, резче, чем раньше. В следующий раз Кен, оттолкнувшись, вонзился в меня с силой, которая дала мне понять, что он взял управление на себя.

Снова и снова мы отталкивались и притягивались, и с каждым разом я была все ближе к нему. Но недостаточно близко. Пока нет.

Развернувшись, я встала лицом к стене, приподнявшись на цыпочки и расставив ноги, уперлась одной рукой в стену, а другую, свободную, протянула между своими бедрами, направляя Кена обратно. Разогнув ноги, Кен вошел в меня сзади и замер, почти приподняв меня над полом в момент достижения полного проникновения.

Да! Вот так! Сейчас!

Мой клитор сжимало спазмами, и Кен почти инстинктивно прижал к этой набухшей пульсирующей точке позабытый вибратор.

Аххх!