Именно это “Сообщение ТАСС” имел в виду Сталин, когда приказывал Тимошенко “читать газеты”. Сталин не собирался вводить в действие ПЛАН ПРИКРЫТИЯ до самого “внезапного” нападения Германии и тем более не собирался делать это в день опубликования “Сообщения ТАСС”»117.
Резервы округов («глубинные» корпуса) сразу направлялись в назначенные планом районы развертывания. Приграничные дивизии первой волны, дислоцировавшиеся за 100–200 километров от границы, на этом этапе направляли не прямо на свои позиции (этот этап еще не наступил), а в районы сосредоточения в 20–30 км за ними. Эти соединения подтягивали к состоянию готовности остальных дивизий прикрытия, на тот момент еще располагавшихся в своих полевых лагерях.
Но, как и войска РГК, эти соединения по указаниям Генштаба готовились к выступлению неспеша, и двинулись в путь не сразу, а с существенной задержкой.
Второму эшелону КОВО в составе 28 дивизий до позиций по плану прикрытия было 6–8 суток ходу. Если бы они двинулись в путь на следующий день после выхода Директивы НКО, то уже 20–22 июня даже 15 малоподвижных стрелковых дивизий могли быть на своих позициях. Поскольку все соединения выступили своим ходом, то железнодорожный транспорт их передвижения уже не лимитировал.
Как пишет Баграмян, в округе к данному этапу уже все было подготовлено: проведена рекогносцировка маршрутов движения и районов сосредоточения, в начале мая заготовлены соответствующие директивы. Фактически там осталось только проставить дату выступления.
Однако Генштаб, определив срок начала войны не ранее 1 июля 1941-го, готовность второму оперативному эшелону округов назначил к этому же дню. Эта ошибка привела к потере драгоценного времени в условиях, когда уже было ясно, что нападение немцев – вопрос ближайших дней. В итоге только 15 июня, через двое суток после директивы НКО, штаб КОВО начал рассылать в дивизии свои давно заготовленные директивы на выступление. Затем последовали затяжные сборы, съевшие еще два-три дня, и только кое-где 17-го, а в основном – 18 июня дивизии двинулись в районы развертывания118, потеряв от 4 до 6 суток.
Еще хуже получилось в ЗапОВО. Здесь войскам поставили задачу 12 июня, в путь они двинулись 18–19 июня, а 24-я стрелковая дивизия генерал-майора Галицкого – и вовсе 22 июня. От директивы Генштаба до выступления войск прошло шесть – десять суток.
Кстати, почему такую задержку, как обычно не свалили на Сталина? Мол, это он ошибся со сроками на 8-10 дней и держал генералов за руку.
Хорошо бы, да нельзя.
Потому что еще раньше историки сделали «вывод», что Сталин ожидал нападения немцев не ранее 1942 года.
Не торопилось именно Главнокомандование РККА вместе с командованием округов. Ведь по расчетам Генштаба, к середине июня немцы еще не сосредоточили почти треть своей армии – около 50–60 дивизий, для чего им требовалось около 2–3 недель. Неожиданное выдвижение первой волны приграничных дивизий, когда Генштаб вдруг стал действовать вопреки своим планам и расчетам, показывает: руководство страны поняло, что наркомат обороны ошибается с оценкой обстановки и немцы начнут раньше 1 июля. В связи с чем из Кремля военным дали команду шевелиться побыстрее.
Но даже при такой ошибке и с такими задержками на 18 июня 1941 года по планам развертывания и прикрытия перебрасывались (или готовились к переброске) к немецкой границе 78 советских дивизий. К 18 июня оставались в полевых и стационарных лагерях только приграничные дивизии и второй эшелон армий прикрытия. Но находиться им там оставалось недолго.
Глава IV
Дезинформация с двух сторон
Вряд ли стоит особо рассматривать расхожую глупость, будто Сталин не доверял информации советской разведки. В главе II мы убедились, что решение о начале стратегического развертывания вооруженных сил СССР было принято именно на основе разведывательной информации. Это естественно, по-другому быть просто не могло.
Что нападение Германии состоится летом сорок первого, ни для кого в руководстве СССР тогда не было секретом. Один из шефов НКГБ-НКВД генерал П. Судоплатов писал:
«Красивая легенда об игнорировании предупреждения разведки о начале войны Германии против СССР не соответствует действительности. О том, что война будет, все знали, знали, что она начнется летом».
В вопросе доверия Сталина сообщениям разведки проблема состоит как раз в обратном: стоило ли доверять информации разведки в той степени, как реально ей доверяло руководство СССР? Сколько в том огромном потоке информации, что направили в Москву советские разведслужбы, было правды и насколько, к примеру, командование РККА и Сталин отличали правду от дезинформации?
Вспомним момент, который потом очень дорого обошелся советскому народу. В решающий период подготовки к отражению гитлеровской агрессии наша разведка вместе с Генштабом в течение двух месяцев дезинформировали руководство СССР о количестве сосредоточенных у наших границ германских дивизий. Сначала их число преувеличили, а затем, что гораздо хуже, в несколько раз занизили темп наращивания группировки вермахта. Причем на этот раз они вводили в заблуждение руководство в последние три недели перед войной, когда подлинная информация была на вес золота.
Создается впечатление, что советская разведка соревновалась с немецкой – кто больше дезориентирует советское руководство. Хотя объективно нашей разведке и Генштабу пришлось очень тяжело. Поскольку для сокрытия места главного удара, даты нападения и способа нанесения удара немцы ввели в действие небывалую до тех пор систему дезинформации. Условно ее можно разделить на два уровня.