В китайском ресторане было шумно и накурено. К удивлению Коли, уже привыкшего к мелодиям Востока, между столиками ходил человек с гитарой и его помощник с со скрипкой. Они мастерски играли жалостливую песенку про «Цыплёнка жаренного». Оставив настоятеля разбираться с текстами, Коля с Надеждой пошли перекусить, благо запахи были одуряющими. Хозяин, знакомый ещё с прошлой поездки господин Лю, повел их в отдельный кабинет. Кабинет был украшен китайскими фонариками и весьма широким ложем, наводившим на самые разные мысли. По стенам висели разные картины. В основном на тему китайского секса. Выполненные в типичной манере старых мастеров, они даже не возбуждали, а выглядели скорее учебными плакатами. Коля сразу вспомнил занятия по Начальной военной подготовке в школе и плакаты об оказании первой помощи пострадавшим от разных неприятностей. Впечатление было такое же. Официанты в традиционных халатах стали приносить разные закуски и красиво выставлять их на столе. Появился и графинчик с водкой, окружённый типичными русскими стопками. Так как стопок было три, то путем неслабых умственных размышлений Коля понял, что к обеду будет прилагаться разговор. Вот только с кем, лениво подумал он, цепляя кусок мяса в вишневом соусе.
— Любезный, поймал он официанта. А где креветки? Почему же нет креветок?
Официант глядел, ясно не понимая, что от него хотят. Коля напряг свои знания языков и потребовал «shrimps», потом «prawns». Но, похоже, китаец не был готов продолжить разговор на английском языке. Коля даже расстроился. Однако появление салата из пяти вкусов отвлекло его от грустных мыслей. В кабинет вошёл господин Лю.
— Что господин желает? Наши возможности скоромны, но мы постараемся удовлетворить все потребности господина Николая со всем возможным тщанием.
— А креветки у Вас есть? Ну такие, маленькие, в море живут. В панцире.
Выражение лица хозяина приняло чрезвычайно озабоченное выражение. Наверное, он переводил это слово на какое-то местное название. Потом до него дошло, и он, вынув карандаш, изобразил на листике из блокнота креветку.
— Ja, ja, naturlich. - почему то по-немецки ответил Коля. Устал, наверное, вот и хотелось повыпендриваться.
— Jawohl — также захотел повыпендриваться китаец. Он как-то хитро вытянулся вверх, так что сразу создалось впечатление офицера германской Армии. Николай даже напрягся в ожидании стука каблуков, щелкающих друг о друга. Но хозяин быстро сказал по-русски.
— Конечно, конечно. Вам варённые или жаренные?
— Жаренные в остром соусе. Всё как обычно, лук и всё такое…
Господин Лю ушёл, а Коля расслабленно откинулся на спинку стула — что-то ему сильно хотелось спать. Но тут в дверь постучали, и в комнату вошёл давешний знакомый — агент разведки. Он привычно кивнул головой и вопросительно посмотрел на Надю.
— Чего уж там, сказал Коля. Она в наши дела впутана по самое не могу. Можно, конечно, что-нибудь придумать, но я думаю, что это лишне.
— Смотрите сами. Это больше для её безопасности. Я подготовил документы, о которых мы говорили. Мне удалось кое что систематизировать, так что получается интересная картина.
— Рассказывайте, — устало сказал Николай. Время есть, подумал он, а информация явно не бывает лишней.
Агент ОГЕНКВРА опять, как и в прошлый раз встал и одёрнул невидимые фалды. Недослушали его в прошлой жизни, что-ли, комплекс наверное какой-то — решил Коля с интересом наблюдая за этими жестами рассказчика. Впрочем, тот вскоре начал.
— В 1915 году, известный социал-демократ Александр Парвус, натурализовавшийся подданный Германской империи подал в Генштаб меморандум. В нём он довольно развёрнуто описал, что он планирует сделать в России, дабы та вышла из войны. Суть его предложений сводилась к активной поддержке левых антиправительственных партий, и, прежде всего, большевиков. Для этого он просил два миллиона марок. Ему дали больше. Известно, что Ульянов ещё в 1914 году в Швейцарии выдвинул лозунг «поражения своего отечества», поэтому и рассматривался немцами как основной объект для вербовки.
— Его что, действительно вербовали — не удержался Николай, — что- то в это не вериться.
— Ходят слухи. Подсылали разных людей — в основном из национальных меньшинств. Им обещали свободу для их маленькой Родины. Но это не принципиальный вопрос. Важно то, что деньги эти он получал и тратил. Впрочем конкретные механизмы через какие фирмы и кто это проводил — всё это изложено в бумагах. Но Вас интересовали ключевые фигуры по передаче денег. Первая из них — это Ганецкий. Он личный финансист Ульянова и именно через него шли основные потоки денег от Германского и австрийского Генштабов.
Николай задумался. Ганецкий как личный финансист. Близкий человек. Ищет способы излечить от болезней. Так-так.
— То есть цепочка была простая: Парвус — Ганецкий — спросил он.