– Понял. Молчу. Давай, Абрам, говори.
– Только давайте сразу договоримся: я говорю вам все, что знаю, а вы за это оставляете мне жизнь. Это хорошая сделка. Так я начну? – дождавшись моего кивка, он продолжил: – Все началось около трех недель назад. В Москву приехал из Англии сын богатого купца-миллионера Трофима Васильевича Табунщикова. Иван Николаевич вам подтвердит, что этот купец некогда входил в сотню самых богатых людей Российской империи. Начинал с торговли мехами, потом лес, золотые рудники. Еще расширился. Его пароходы по Волге с зерном ходили, мукой торговал, рыбой. Был он не только хорошим купцом, но и смекалистым, так как одним из первых выторговал себе право на торговлю мехами за границей. К тому времени у него подрос сын, которого Табунщиков отправил в Англию учиться языку, а чтобы тот не просто так там болтался, выкупил в Лондоне целый дом и устроил в нем магазин русских товаров. Меха, мед, лен и все такое прочее. Дела, насколько мне известно, у него хорошо пошли, хотя бы потому, что Трофим Васильевич открыл еще один магазин. Вот только после трех лет обучения его сын, Сергей Трофимович Табунщиков, влюбился в какую-то английскую девицу, да так сильно, что совсем потерял голову, а потому женился на ней тайно, без разрешения отца. Табунщиков, когда об этом узнал, сильно осерчал и потребовал, чтобы тот бросил эту девицу и без промедления приехал в Россию, иначе лишит его наследства. Все эти события произошли аккурат за пару месяцев перед самой революцией. Об этом писали в газетах, а потом случилась революция, солдатня на улицах, большевики. Будь они прокляты! Короче, мне не до того было. Впрочем, надо тут упомянуть невероятную дальновидность купца, который вдруг стал продавать свои мельницы, рудники и пароходы. Над ним еще тогда все смеялись и говорили, что он с ума сошел, раз собирается свои деньги в гроб положить. А потом большевики к власти пришли, и он оказался одним из немногих миллионщиков, которые были прозорливее других и потеряли совсем немного, пятую часть, а то и седьмую часть от своих капиталов.
Теперь я перехожу к сути нашего дела. Значит, приехал сын Табунщикова в Москву, чтобы узнать, что тут осталось от его богатств, так как уже знал, что его батюшка на погосте лежит. Также известно ему было, что он официально лишен наследства, но при этом он знал, что есть деньги, которые выручил его отец от продажи земли, пароходов и рудников, и даже знал, где часть этих денег лежит. Знал он и про библию. Конечно, у вас сразу возник вопрос: откуда мне все это известно?
Дело в том, что в свое время я кое-что купил у его бывшей экономки Саврасовой Пелагеи Антоновны, когда ее благодетель помер. Это она мне рассказала, как помер Табунщиков.
Когда комиссары пришли забирать его имущество, купец, человек по натуре вспыльчивый и горячий, кинулся на них с кулаками и получил пулю, после чего те забрали все что хотели и уехали. Кстати, я понятия не имел о приезде Сергея в Москву, пока тот, самолично, не пришел в мою лавку. Сын купца посетовал на судьбу свою жалкую, а затем как бы невзначай спросил, не проходила ли через меня библия отца, которая дорога ему как память о родителе, чем меня весьма заинтересовал. Обратился я тогда к Савелию, у которого были свои люди в ЧК, с просьбой узнать о том, что забрали чекисты из дома Табунщикова. Так мы узнали, что часть наиболее ценных вещей купца сейчас хранится на складе ЧК, в том числе и библия, так как имела золотой оклад, усеянный драгоценными камнями. Тогда Савелий и отправил Креста на дело. Спустя пару дней вдруг неожиданно узнаем, что Креста и его людей завалили, а вещи, что были отобраны на складе, забрал неизвестно кто. Где и что искать – было непонятно, пока вы у меня не появились, а за вами – чекисты, будь они неладны. Ну, я сразу подумал, что ниточка, ведущая к вам, окончательно оборвалась, но когда вы прислали записку, что вам нужны надежные документы, я решил, что это добрый знак и у нас все получится. Вот только Кистень все испортил. Старый черт посчитал, что Сергей Табунщиков нам теперь не нужен. Узнал у него все, что можно, а затем убил наследника. Главное, мне эта старая сволочь ничего не сказал. Только перед тем, как вы должны были прийти, он мне сказал, что осталось лишь найти библию и у нас будут большие деньги. Перед самым вашим приходом я предупредил Савелия, что с вами лучше обойтись миром, так как мне уже стало понятно, что вы человек резкий и боевой. Вот только получилось то, что получилось. Те сведения, что Кистень узнал у Сергея Табунщикова, так и остались в его простреленной голове. Единственное, что могу сказать точно: то, что находится в библии, должно каким-то образом указать на номер счета в банке. Причем, но это я так думаю, не в российском, а в английском банке.
– Вот вам и разгадка вашей тайны, Иван Николаевич.
– Интересная история, – Воскобойников несколько раз погладил усы. – Впору роман об авантюрных приключениях писать.
– Что с вами делать, Абрам Моисеевич? – спросил я у резко побледневшего еврея. – Жизнь вы свою сохранили, а вот за свое предательство еще со мной не рассчитались.
– Так у вас на руках и так громадные деньги остались. У Табунщикова состояние не один миллион золотых рублей насчитывало.
– У нас только бумажка с набором цифр. И это все, – схитрил Воскобойников. – А в каком банке он деньги положил, мы не знаем.
– Условий вклада тоже не знаем, – добавил я. – Может, там требуется только личное присутствие владельца денег.
Старый еврей задумался. Ему очень не хотелось платить компенсацию за свое предательство, тем более он так сам не считал. Это он самая что ни есть жертва, но этим жестоким людям плевать на то, что он думает. То, что этот молодой человек хладнокровный и смертельно опасный, как королевская кобра, он уже убедился, да и полицейский агент Воскобойников, которого знал полтора десятка лет, далеко не подарок. Страшно не любит он криминальный мир. Конечно, по большей части он занимался убийцами и налетчиками, которых ненавидел всем сердцем, но и других воров и жуликов тоже не приветствовал, так что жалости от него не дождешься. Раньше его матерый бандит Савелий по кличке Кистень защищал своим авторитетом, а теперь он остался один, без защиты от злого мира. Не сегодня-завтра к нему гости придут. Узнают урки, что Кистень помер, так сразу и придут. Бежать ему надо. Срочно бежать. К тому же большевики, он уже точно знал, через неделю или две выпустят новый декрет, согласно которому все магазины, комиссионные конторы и отдельные лица, производящие торговлю предметами искусства и старины, обязаны будут зарегистрироваться в течение трех дней. А после регистрации их потрошить начнут. В этом старый еврей не сомневался, так как неоднократно видел в действии лозунг красных комиссаров «Грабь награбленное!». Впрочем, к этому давно уже шло, поэтому для бегства у него все давно приготовлено. Золото, валюта, бриллианты – всего этого ему хватит, чтобы прожить три жизни, но это не значит, что ему хочется делиться с кем-либо. Исходя из всего этого, Абрам Моисеевич сейчас лихорадочно перебирал своих знакомых, которые в разное время были связаны с банками, пока, наконец, не вспомнил про Петю по кличке Типография. В свое время тот ловко подделывал векселя и ценные банковские бумаги.
– Есть один человек, который, как мне кажется, сможет помочь вам в этой беде. Иван Николаевич, вы не знаете Петю Типографию?
– Знать не знаю, но о нем слышать приходилось. Аферист, который подделывал ценные банковские бумаги.
– Зато я его хорошо знаю, хотя по делам мы с ним не пересекались. Ох ты! Как же я раньше о нем не вспомнил! Вот память моя дырявая! Петя же в чекисты подался. Сделал себе бумаги, что при царизме за политику сидел, так они его в ЧК начальником каким-то взяли, документацию вести. Кстати, к нему можно и за документами обратиться.
– Вот прямо к нему сейчас и поедем.
– Как вы это себе представляете?! Прямо так и пойдем в ЧК? – возмущенно вскинулся антиквар, но встретившись со мной взглядом, сник. – Хорошо-хорошо, пойдем. Сам его вызову и сам с ним поговорю.
Мы с Воскобойниковым оставались в пролетке, пока антиквар разговаривал с дежурным, а когда вышел, сразу бросил в нашу сторону многозначительный взгляд и остался ждать у выхода. Здание ЧК, как я успел убедиться, было оживленным местом, то и дело входили и выходили люди из дверей. За то время, что мы сидели, трижды подъезжали легковые автомобили, забирали вооруженных людей и уезжали.
Спустя десять минут из проходной вышел нужный нам человек. Особой приметой его лица можно было назвать нос – прямой, тонкий и хищный. В сочетании с поджатыми губами и острым подбородком он придавал лицу жулика и афериста гордое и даже где-то высокомерное выражение. Судя по лицам, скупщик краденого и аферист встретились как хорошие знакомые. После нескольких минут оживленного разговора аферист бросил на нас оценивающий взгляд, потом продолжил разговор, а еще спустя пять минут они разошлись. Петя Типография развернулся и пошел к проходной, а старый еврей – в нашу сторону.
– Сегодня в семь часов вечера в кафе «Бом», – тяжело выдохнул антиквар, усевшись рядом со мной. Достав платок, он снял легкую соломенную шляпу и вытер пот с лысины и лица. Его можно было понять, у него сегодня был тяжелый день.