Император явно извлек урок из печального опыта своего царственного брата, который нередко пускал дела на самотек и часто оказывался вообще без связи с внешним миром. Михаил Второй ни на минуту не оставался вне, как он любил выражаться, зоны связи. В любом месте, где бы он ни находился, рядом с ним был дежурный офицер Ситуационного центра, а в поезде, на яхте и на дирижабле были радиостанции, не говоря уж о его дворцах, резиденциях и командных пунктах.
Так что Маниковский сомневался, что ситуацию с предстоящими выборами Император не держит под контролем и не готовится к ней. Тем более что в его распоряжении весь аппарат Министерства информации и все таланты банды сумрачного гения пропаганды графа Суворина. А эти подметки на ходу отрежут и продадут тебе же, но по двойной цене. Да еще и спасибо скажешь.
Но, с другой стороны, Маниковский слабо представлял себе, как Михаилу Второму удастся избежать формирования по итогам выборов радикально-социалистической Пятой Госдумы, которая вполне может установить в России такое левацкое правительство, что все проблемы Николая Второго с Четвертой Госдумой покажутся детскими шалостями.
Так что граф испытывал даже какое-то злорадное предвкушение от предстоящих выборов и очень хотел бы посмотреть на выражение лица Михаила Второго, когда он узнает разгромные для него результаты выборов! Это станет закономерным итогом всей ошибочной политики Царя.
И хорошо, если после этого обойдется без Гражданской войны.
Нет, конечно, все эти лозунги о Служении и идеи Освобождения, дадут Царю и его партиям какой-то процент голосов, но граф не верил в то, что им удастся набрать большинство в парламенте.
Вообще же, политикой нового Императора были недовольны очень и очень многие. Слишком радикальные реформы он затеял, слишком круто взял, слишком многих ущемил и обидел.
Даже то, что Михаил Второй не стал включать в состав России все завоеванные земли, а вместо этого создал Ромею, вызывало раздражение и недовольство у многих из тех, кто рассчитывал получить доступ к новым ресурсам сейчас, и, особенно, после того, как осенью пройдут выборы и будет сформировано новое правительство. А тут оказалось, что и Ромея вне ведения этого правительства, да еще и Объединенные Министерства, вроде МинСпаса и РосРомРезерва уплыли со всеми ресурсами и возможностями делать на этих ресурсах хорошие деньги. Плюс еще и Великая Княгиня Ольга Александровна установила жесткий контроль над денежными потоками в Ромее, не давая заинтересованным лицам перенаправлять эти потоки себе в карман.
Разумеется, самым сложным и скандальным был «Манифест о земле», фактически национализировавший всю землю в Империи, и установивший ограничения на максимальные и минимальные размеры земельных участков, и прямо запрещавший владение сельскохозяйственными угодьями лицам, которые не занимаются аграрным производством.
Нет, слово «национализация», конечно, не совсем подходила по определение проведенной реформы, поскольку все бывшие землевладельцы получили от государства «компенсацию» в виде пятипроцентных облигаций госзайма на всю сумму, в которую был оценен национализируемый участок по рыночным ценам. Более того, все желающие могли обменять свои облигации на какие-то государственные активы и концессии на такую же сумму. Но, во-первых, далеко не каждый вообще способен к какому-то предпринимательству. Во-вторых, этим беспокойным делом надо заниматься, а не ездить в Ниццу на воды или попивать наливочку в саду, как привык. В-третьих, активы государство не раздавало просто так, а обязательно требовало «план развития», в котором надо было четко указать, как будет использоваться, к примеру, полученный участок промышленного назначения, что на нем будет построено и так далее. И, с одной стороны, государство всячески приветствовало тех, кто вкладывал свои облигации и живые деньги в новые проекты, и даже устанавливало различные льготы, в том числе и налоговые, но, с другой стороны, если в установленные сроки на участке не будет построен оговоренный объект, и он не начнет работу, то участок вновь отходил государству, причем безо всякой компенсации со стороны казны.
Именно поэтому, большинство бывших землевладельцев предпочитало просто получать свои дивиденды по облигациям и сквозь зубы ругать Царя.
Впрочем, были немало и тех, кто удачно вложил свои облигации и деньги в новое дело. И тут близость к власти и ее чиновникам, как всегда, имела огромное значение. Часто отнюдь не безвозмездное.
Хотя за последний год открыто брать на лапу чиновники стали меньше, усвоив уроки Высочайшей Следственной Комиссии, и начитавшись газет о том, как регулярно конфискуют имущество, как осуждают взяточников и казнокрадов на большие сроки, вплоть до пожизненной каторги.
Открыто брать стали меньше, но это не значит, что брать перестали совсем. Зато вся чиновничья братия тихо под одеялом бранит Царя, который не дает им жить так, как они привыкли. Не нравится им, когда за ними присматривают, когда считают их доходы и расходы, когда нельзя открыто потратить полученные от взяток деньги.
— Паки и паки миром Господу помолимся.
— Господи, помилуй.
— Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию.
— Господи, помилуй.
Граф Маниковский перекрестился и мысленно одернул себя. Что же он, Пасха Господня, храм, а он тут мысли черные да злые думает? В конце концов, Император разве не Помазанник Божий?
Это все соседство проклятого Кутепова сбило его с благочестивых мыслей в такую ночь!