Аргутинский-Долгоруков стоял ни жив ни мертв. Смертельная бледность разлилась по его смуглому лицу, и губы его слегка подрагивали. Маннергейм кинул на него быстрый презрительный взгляд и взял инициативу на себя.

– Ваше императорское величество, мы с князем согласовывали порядок выдвижения Преображенского запасного полка на помощь верным присяге частям, ведущим бой с мятежниками в Зимнем дворце и в здании Главного Штаба.

– Как-то слишком громко вы обсуждали этот порядок выдвижения. Или были какие-то проблемы, князь? – я особо выделил слово «были». – Что скажете?

– Никак нет, ваше императорское величество, никаких проблем с выдвижением не было и нет! Полк готов выступить прямо сейчас!

С любопытством разглядываю полковника. Вот же мерзкий тип, явный болтун и приспособленец, любитель светского общества и столичной жизни. Сколько таких еще сидит в теплых кабинетах и занимает ключевые посты в полках лейб-гвардии? И скольких придется железной метлой отправить на фронт! Хотя и на фронте от таких деятелей толку мало, один вред. Ведь по их вине будут гибнуть солдаты, бездумно отправляемые на вражеские пулеметы своими негодными офицерами. В общем, плачет по этой публике какой-нибудь штрафбат, лесоповал или, как говорится, другие ударные стройки народного хозяйства.

Налюбовавшись уже зеленеющим от страха полковником, я жестко заговорил:

– Полковник князь Аргутинский-Долгоруков, вы были правы, генерал Маннергейм превысил свои полномочия, отстраняя вас от командования полком. Он не имел на это права, не будучи прямым командиром. Однако, полковник, объяснитесь, почему вы отказывались выдвинуть Преображенский запасной полк на помощь императору, которому вы присягали в верности всего лишь несколько дней назад?

Князь как-то судорожно втянул ртом воздух и залепетал:

– Ваше императорское величество, вы не так поняли мои слова, я вовсе не отказывался приходить… на помощь… но генерал Иванов… главнокомандующий, и он приказал, а я…

Окончательно запутавшись, полковник замолчал, зависнув в каком-то полуобморочном состоянии.

– Достаточно. – Обернувшись, приказываю дежурному: – Штабс-капитан Браун, вызовите караул.

Тот буквально выбежал из кабинета, а я продолжил, уже глядя прямо на окончательно парализованного полковника:

– Полковник Аргутинский-Долгоруков, я отстраняю вас от командования Преображенским запасным полком. Вы арестованы по обвинению в государственной измене, трусости и небрежении долгом. Ваше дело будет рассмотрено военным трибуналом, и приговор будет немедленно приведен в исполнение. Уведите!

Конвой буквально потащил на руках лишившегося чувств князя, а я посмотрел на бледного штабс-капитана Брауна.

– Штабс-капитан Браун! Вам все понятно?

Тот щелкнул каблуками и козырнул.

– Так точно, ваше императорское величество!

– В таком случае, штабс-капитан, постройте полк, я хочу обратиться к преображенцам. Выполняйте!

Браун стремительно вышел, а я обернулся к ожидавшим генералам.

– Дайте мне связь.