Генерал покосился на него.

– Сафонов, умерьте свою кровожадность. Это может быть часть из числа тех, которые обещал прислать генерал Иванов в поддержку нам.

– Хорошо, если так.

Штабс-капитан спорить с начальством не стал, но явно остался при своем мнении. Впрочем, и у самого Ходнева были очень большие сомнения в том, что этот отряд действительно прислан им в помощь, поскольку само направление подхода со стороны Адмиралтейства и открытый переход через Дворцовую площадь ввиду захваченного мятежниками Зимнего дворца могло означать либо соучастие в мятеже, либо откровенную дурость командира этого отряда. Но поскольку Дмитрий Иванович за годы службы повидал достаточно дурости среди офицеров и генералов, он никак не мог исключать и такой вариант. Именно поэтому он сейчас томился в ожидании реакции на свои слова.

Внезапно звуки стрельбы со стороны Зимнего дворца стихли. Это могло значить что угодно. Могло означать, что дворец пал и что государь захвачен. А могло значить, что мятежники, увидев подтянувшиеся силы верных императору войск, могли уйти или даже сложить оружие. Но времени и возможности выяснить обстановку у генерала Ходнева не было.

Между тем колонна приближалась, явно не собираясь останавливаться. Однако, обгоняя идущих, вперед выдвинулся офицер и закричал, размахивая руками:

– Не стреляйте! У нас приказ спешно укрепить оборону Главного Штаба!

Ходнев нахмурился.

– Я требую остановки колонны до выяснения обстоятельств. Иначе мы открываем огонь без предупреждения!

– Не стреляйте! Мы свои!

Офицер продолжал кричать и размахивать руками, колонна продолжала идти, и не было никаких признаков того, что все они собираются выполнять требование остановиться. Тогда Ходнев отдал короткий приказ:

– Очередь поверх голов.

Рядом загрохотал «Льюис», однако колонна вместо остановки вдруг рассыпалась и открыла огонь по зданию Главного Штаба.

Увидев такой поворот событий, Ходнев приказал бить на поражение. «Льюис» опустил ствол и ударил кинжальным огнем. Его стрельбу подхватили, и вот по площади забили несколько пулеметов и сотня винтовок. Дворцовая площадь для сотен приближавшихся превратилась в кромешный ад. Свистели убийственными осами пули, и невидимая коса смерти буквально разметала то, что еще секунды назад было упорядоченным воинским подразделением, пытавшимся действовать согласованно. Фонтанчики снега и каменного крошева мостовой буквально вскипятили участок вокруг мечущихся, падающих, стонущих и выкрикивающих проклятия, ползущих или в панике бегущих в разные стороны.

Впрочем, вскоре стало понятно, что реальный ущерб от огня все же был значительно ниже, чем могло показаться на первый взгляд. Большей части нападавших удалось рассредоточиться и либо залечь прямо на площади, либо спешно отойти под прикрытие ограды Александровского сада, откуда по зданию Главного Штаба была открыта нестройная винтовочная стрельба.

– А если это действительно были свои, ваше превосходительство? – с сомнением рискнул спросить Сафонов.

Ходнев нахмурился и отрезал:

– Не говорите ерунды, штабс-капитан! Свои бы остановились, а эти лишь зубы заговаривали, стремясь сократить расстояние для броска!

Хотя Дмитрий Иванович и демонстрировал твердую уверенность, в глубине души он все же несколько сомневался в правильности своего поступка. Главным образом смущало его то обстоятельство, что приближавшиеся двигались походной колонной, а не пытались атаковать рассыпанным строем, что было бы логично в сложившихся обстоятельствах, тем более что от Александровского сада до угла здания Главного Штаба расстояние было совсем небольшим – всего-то на один рывок. А потому было непонятным, зачем мятежниками (если это, конечно, мятежники, а не величайшая ошибка генерала Ходнева) понадобился весь этот балаган с движением в колонне по открытому и простреливаемому Дворцовому проезду. Единственным объяснением могло быть желание атаковавших занять здание Главного Штаба без стрельбы, так сказать, хитростью.

«Вот и перехитрили сами себя, – подумал Ходнев, – впрочем, будь на моем месте другой командир, он мог и не принять решение на открытие огня и, вполне вероятно, запустил бы “подкрепление” внутрь здания».