2. Генералу Иванову взять под домашний арест всех участников самозваного Комитета по обвинению в измене государю императору.
3. Произвести тщательное расследование гибели генерала-адъютанта Алексеева.
4. И. д. наштаверха назначить генерала-адъютанта Иванова.
5. До Нашего прибытия в Царское Село никаких действий не осуществлять.
Николай».
– Прошу великодушно простить, государь, но, возможно, стоит сначала вашему величеству переговорить с братом? Быть может, его ввели в заблуждение и он действительно считает, что вас, государь, захватили заговорщики? И он искренне пытается спасти ваше величество? В тексте «Обращения» речь не идет о том, что этот Комитет узурпирует власть. Наоборот, насколько я смею судить, его действия действительно имеют целью лишь подавить мятеж, и они готовы подчиниться вашей воле…
Николай мрачно смотрел на Воейкова. По мере того, как тот говорил, государь становился все более мрачным. Дослушав генерала, император раздельно произнес:
– Очевидно, Владимир Николаевич, вы не отдаете себе отчета в серьезности положения. Дело тут вовсе не в том, что этот самозваный Комитет действует от моего имени. Здесь я готов с вами согласиться, что, быть может, Михаил считает, что я где-то блокирован и меня пытаются принудить к каким-то противным моей сути действиям. Но ужас в том, Владимир Николаевич, что этот Комитет провозглашает от моего имени вещи, на которые я никогда не соглашусь. Никаких конституций и прочего непотребства я не допущу. Михаил же, нахватавшись в столичных салонах всяких идей и попав под влияние интриганов типа Родзянки и собственной женушки, пытается принудить меня согласиться на эти ужасные реформы. Я уверен, что Михаил сам додуматься до такого не мог, и мне важно понять, под чью же диктовку он раздает эти обещания. Поэтому я повелеваю деятельность этого Комитета прекратить, его распоряжения не выполнять, любые документы и обращения уничтожить, а генералу Иванову исполнить мое повеление и свой долг.
Воейков кивнул и вышел. Но отправлять высочайшее повеление не стал, твердо уверенный, что государь действует на эмоциях и через некоторое время изменит свое решение. Во всяком случае, сам генерал Воейков приложит все силы для этого.
– Именем революции я приказываю вам сложить оружие и покинуть здание Министерства путей сообщения! С этого момента я являюсь здесь главным!
Ходнев с удивлением поднял голову на зашедших в кабинет уверенным шагом двух человек.
– Мазайков!
– Тут я, вашвысокоблагородь!
Полковник строго посмотрел на денщика и брезгливо поинтересовался.
– Кто пустил сюда вот это… этих…
Говоривший возмутился:
– Позвольте, господин полковник, вы забываетесь! Вы не отдаете себе отчета в том, что вы разговариваете с новым комиссаром путей сообщения! Я попросил бы вас сменить тон и освободить мой кабинет!
Ходнев продолжал игнорировать вновь прибывшего и смотрел на Мазайкова, ожидая ответа на свой вопрос. Тот явно стушевался.
– Так это, вашвысокоблагородь, они прибыли с солдатами лейб-гвардии Кексгольмского запасного полка и, значится, хотели поговорить с однополчанами, вот. Стоят они щас там внизу, у баррикады, разговаривают с нашими солдатами. А этих господ в здание провел сам товарищ министра путей сообщения Борисов, ну и солдаты не посмели препятствовать ему. Вот, значится, как было дело, вашвысокоблагородь…