Гусев не боялся умереть в бою. Нет! Но война должна быть за Родину!!! За самое дорогое, за мать! Или за любимую женщину, которая бросила его за неделю до отправки в горы, но он-то продолжал её любить! Или за ту первую его страсть в седьмом классе, когда сердце каждый раз выскакивало наружу после близости, и остановилось после разрыва! За отца и деда, за бабушек и теть, за двоюродного брата и сестер, за соседку тетю Клаву, за друзей, за одноклассников. За тех, кто ему близок. Ему было гадко умирать за бабки новых олигархов. А потом этот позорный мир и сумасшедшая постыдная дань. А еще начальник штаба! Невероятно смелый офицер! Он любил «разведку боем». Герой, он всегда оставался в штабе, в тылу. А Гусев не умел сдерживаться в выражениях.

Потом Гусев попал в Российскую империю и… жутко удивился. Армия воевала за чьи-то финансовые интересы; штабные делали карьеру и получали награды, а в горах попадали в плен и погибали совсем другие.

Потом Гусев организовал свой казачий отряд, и началась война с Японией, затем сразу за ней жуткий конфликт с Англией.

Гусев никак не мог заснуть. Он лежал и вспоминал свою жизнь, как будто смерть Ричарда могла что-то значить в его дальнейшей судьбе.

«Интересно. Как меня воспринимают урядники, сотники и есаулы? Как олигарха, свободно распоряжающегося общими деньгами, считающего их своими? Я же не интересуюсь ничьим мнением. Подарил Дигне оружие, продал ему флот, превратил дорогие баржи в брандеры. Моя жена искусно выманивает у казаков добычу и заработок, ополовинивая их, по словам Франчески, „чудовищно жирные доходы“. Теперь я согласен заключить с Великобританией мир, не спрашивая мнение казаков, не оговаривая их безопасность, забывая, что у каждого из них есть на Гавайях собственность. А если новое гавайское правительство отберет земли переселенцев?»

Наутро Гусев «выздоровел». Франческа мужественно избегала в разговорах упоминаний о Ричарде. Она думала, что Володя перенервничал именно из-за него. К вечеру у Франчески начались критические дни, она расстроилась, очередная попытка забеременеть с треском провалилась.

Володя три дня старательно приводил себя в форму. Он хотел выглядеть на встрече с казаками здоровым, полным сил и уверенным в себе.

— Господин генерал, прими мои сердечные уверения в совершеннейшем почтении, — султан лично посетил резиденцию Гусева, что было невероятным нарушением этикета.

— Прошу меня простить за недолжный прием, — начал извиняться Володя, но султан остановил его.

— Это я поторопился, не дал тебе, генерал, ни часа отдыха. Мне сообщили, что через час у тебя соберутся офицеры, и, зная ваши привычки, я смог бы рассчитывать на встречу не ранее завтрашнего ужина.

— Я так понимаю, есть новости от германского консула? — насторожился Гусев.

— Нет. От Бэзила Кейва. Он заявил, будто ты объявил одностороннее перемирие и потребовал у меня сдачи власти, — нервно выпалил султан.

— В противном случае? — заинтересовался Гусев.

— Он вызвал батальон сипаев. Без помощи казаков я не удержусь и часа, — скорбно констатировал султан.

— Что говорят германцы?

— Форт не готов. Бюджет на ведение военных действий отсутствует. Не надо волноваться: Гусев дал слово защитить Занзибар — Гусев сдержит слово. Пусть Inselaffe (островные обезьяны) сделают очередную попытку, человек-смерть «надерет им их красные задницы».

— Никогда не слышал от германцев про красные задницы англичан, — удивился Гусев.

— Это их твой атаман научил. Он постоянно кормит ужином германских офицеров и инженеров. Они очень бережливые и не могут устоять. При этом германцы вынуждены каждый день заменять свой состав. Обычно, после пятого стаканчика, они понимают друг друга без переводчика.

— Каждый на своем языке они, одновременно, рассказывают, как уважают друг друга и не любят островных обезьян, — понятливо кивнул Гусев.

— Я могу быть уверен, что «человек-смерть» «надерет островным обезьянам их красные задницы»? — пристально посмотрел на Гусева Баргаш.