* * *

   Увязывая полотнища палаток на скатки, закрепляя колышки, укладывая вещевые мешки, подгоняемые криками унтеров и фельдфебелей, солдаты, тем не менее, обсуждали свалившуюся на них, как снег на голову, новость.

   Усевшись на землю и перематывая портянку, ефрейтор Круглов, веселый, разбитной парень из саратовских мастеровых, подтрунивал над сорокалетним, обстоятельно собирающимся, рядовым Старых.

  - Вот ты мне скажи, Михалыч, как же ты таперича будешь. При крепОстном праве-та? Землицы твОй, нетути боле?

  - Земля она никуда не денется. Как была, так и есть. - Спокойно отвечал Иван Михалыч, прилаживая колья.

  - А вот барин тебя на кОнюшню пОшлет?

  - Дурья у тебя башка, хоть ты и ефрейтор, - вмешался отделенный унтер-офицер, - когда в Сибири баре были? Как только тебе Круглов, ефрейтора дали?

  - А так и дали, за храбрость. Медаль еще поОбещали, да только она - мимо прОплыла.

  - Тьфу, на тебя, балаболка!

  - А, скажи, госпОдин младший унтер-офицер, вот я слышал, что счас сОлдаты, аж по двадцать два года служат, а с нами как быть?

  - Да я бы тебя все тридцать служить заставил. Портянку перемотал?

  - Перемотал.

  - Вот и кончай тарахтеть.

  - Я то закончу. А, что скажешь то, Отделенный?

   Увидев, что остальные солдаты, прекратив сборы с интересом прислушиваются, унтер-офицер Пахомов понял, что надо сказать что-то такое, чтобы заткнуть, чёртова балабона.

  - Полковник решит. Не допустит несправедливости. Надо только в войне победить.

  - Ну да, ну да. Полковник-то он кОнечно, решит, ему то что! А, я вот думаю не пОлковник решать будет, а кое-кто повыше.

  - А вот и решит, - увидевший такой бардак, как прекращения сборов, к группе подошел фельдфебель Рогулин, - едучий ты, как короста Круглов, мало тебя видать, под винтовку ставили. Ну да это я тебе мигом устрою.

  - Виноват, господин фельдфебель!

  - Конечно, виноват! Так я запомню, исправляться будешь!