и утончённые. Сливки и цвет человечества, - и с этой точки зрения наши потери неизмеримо выше русских"*. Тут у меня солдат-татарин перед глазами встал...
- И ...?
- Дал пощечину. Когда нас растащили и разобрались, французы извинились, а меня быстренько отправили в Россию, от греха подальше, и чтобы глаза союзникам не мозолил. "Мариновали" при артиллерийском управлении, надоело страшно, и я ухватился за
первую же вакансию, чему теперь очень рад.
- Я бы тоже дал. А может и не пощечину. Сергей Аполлонович, а давайте на "Ты" перейдем?
- На сухую как то не принято...
- А мы выпьем понарошку, знаете, как дети говорят?
- Знаю.
Они скрестили руки и "выпили". А потом троекратно расцеловались.
* * *
Построение и принятие присяги, полком и приданными ему подразделениями, хоть и производились, по военному времени, без выноса знамени, но все равно были торжественно-красивыми. Отец Зосима, сиял праздничным облачением, звуки оркестра сыгравшего марш "Под двуглавым орлом" и Государственный гимн, раздавались совсем как в мирное время.
Ларионов вышел в середину каре и произнес несколько слов, призывая солдат несмотря ни на что исполнить свой долг.
- Враг топчет Русскую землю! Сейчас каждый да исполнит свой долг. Не посрамим имени Русского! Да будет оно так же грозно, как и в былые годы, да не остановят нас ни преграды, ни труды и лишения!
Отец Зосима отслужил молебен о даровании победы. Над стоящими рядами вознеслась молитва исстари сопровождавшая русское войско на битву:
"Спаси Господи, люди Твоя
И благослови достояние Твое,
Победы Благоверному императору Александру
И христолюбивому воинству нашему на супротивные даруя,
И Твое сохраняя крестом Твоим жительство".
Последовала молитва при нападении врагов,