– Мне было бы очень грустно. Но на то воля бабочки. Интересно, а улетал ли кто-нибудь отсюда?
Они подошли к кассе и взяв входные билеты, зашли в парк. Поначалу он ничем не отличался от обыкновенного заповедника с многочисленной растительностью. Но чем глубже они удалялись в парк, тем таинственнее становилась его тишина. В какой-то момент, словно по мановению волшебной палочки, в небо взлетели тысячи разноцветных бабочек. В нелепой надежде прорвать почти невидимую сеть, ограничивавшую их небо. Но, достигнув ее, невольницы принимались безвольно кружить по территории парка. Опадая будто листва, смирившись с наступающей осенью.
Дэймон украдкой наблюдал за Софией и порхающими бабочками. Извечные параллели. Непривычно, но его души коснулась неизвестная до этого момента грусть. Начинали терзать сомнения в справедливости, коварности содеянного, в будущем развитии событий. Так хотелось порвать эту сеть, отпустить навсегда на волю, запутавшуюся в ней бабочку. И, в тоже время, холодом разрастался внутренний страх перед Джо. Перед денежным долгом, перед последствиями неповиновения.
V
– Объявляется посадка на рейс до Берлина. Пассажиров, просьба пройти регистрацию, – равнодушно доносилось из динамиков в зале ожидания.
Аэропорт Жуана "Nice Cote d"Azur" был заполнен людьми под завязку. Виной тому был начинавшийся отпускной сезон, а также задержка ряда авиарейсов. Тут и там пытались найти себе приют ожидающие вылета пассажиры. Кто-то, очевидно, из давно ждущих, неплохо устроился. Их можно было легко различить среди прочих: они либо спали, не обращая внимание на окружающую их суету. Либо с лицом, выражающем покорность, вникали в текст какого-нибудь журнала. Остальные же, только узнавшие о задержке своего рейса, ярким контрастом на их фоне возмущались или растерянно бродили из одной стороны терминала в другую, пытаясь что-то предпринять. Вмешаться в неведомый им механизм управления полетами.
– Черт возьми, уже два часа сидим! Пока я торчу здесь время, а значит, деньги работают против меня, – с досадой произнес Доминик, и вновь уставился на табло.
– Что поделать, машина авиаперелетов дала сбой. Аэропорт – это не только самолёты. Помимо всего этого существует очень много нюансов – заметил Дэймон.
– А ты, прям, разбираешься в этом? – вечно знающий ответы на любые вопросы Дэймон стал порядком надоедать Доминику.
– Ну, к слову, я ни один год работал в аэропорту Вашингтона, – спокойно продолжил тот, – Знаю всю «кухню» изнутри. Вот, например, никогда не беру с собой чемодан, чтобы не отдавать его на волю судьбы.
– Поясни, – потребовал Доминик.
– Как ты думаешь, куда попадает твой багаж от стойки регистрации?
Доминик взглянул на него с недоумением.
– В специальное помещение, в котором он легко может затеряться, – ответил Дэймон, – Не смотри так удивленно, статистика есть статистика: по крайней мере, один чемодан из каждой сотни – улетает не по адресу, задерживается в пути или пропадает навсегда.
– С чем же ты летаешь, ручной кладью? – буркнул Доминик.
– Не так много путешествий выпадает на мою долю, а что касается отдыха где-нибудь на южных широтах – мне хватает минимума. Чем меньше одежды, напоминающей о соблюдении разного рода дресс – кода, тем качественней отдых, поверь мне. Все остальное предоставляется гостиницами. Любой каприз – за ваши деньги.
Доминик замолчал и с недовольным лицом отвернулся, делая вид, что с интересом изучает рекламный плакат. София, слыша их разговор, украдкой улыбнулась и продолжила чтение.
– Опять спасаешься бегством? – обратился к ней Дэймон.
– Ты о чем? – поинтересовалась она.
– Ищешь себя здесь, – указал он на книгу, – Спасаешься бегством от реальности.