Обойдя статую Золотого тельца, Антон оперся ладонями о постамент и словно отгородился им ото всех. Простоял так, наверное, несколько минут, пока в голове слегка не прояснилось. Впрочем, когда прояснилось, мысли сразу потекли такие, что хоть обратно ныряй в ступор!

Благодаря покупке шагохода Антон с лихвой выбрал норму потребления на эту зиму, но февраль - месяц короткий. Тех средств, что еще оставались, даже на март толком не хватит. Разве что действительно продать шагоход, но на него еще покупателя найти надо. Причем, как ранее правильно заметил сам Антон - более авантюрного. Таких среди городской элиты всегда было немного.

Антон с тоской окинул взглядом левое крыло храма, словно бы надеялся, что искомый авантюрист прятался где-то здесь. Если он и прятался, то очень искусно. Укрыться тут было практически негде. Разве что за одной из трех дверей в левой стене. Они вели в кабинеты, где прихожанин мог один на один переговорить со служителем Мамоны.

Над каждой дверью горела лампадка, показывая, что дежурный жрец на месте. Обычно в столь поздний час дежурил только один, но сегодня он бы явно не справился с наплывом тех, кому срочно потребовалась духовная консультация. С того момента, как служитель вывесил объявление, прошло едва ли четверть часа, а перед каждой лампадкой уже была опущена шторка - мол, занято. Наверное, еще бы и очередь выстроилась, но на верхних этажах считалось неприличным так открыто демонстрировать, что у тебя проблемы.

Из первой двери вышел юноша в светлом костюме. Антон тотчас напустил на себя максимально беззаботный вид. Зря старался. Глядя строго перед собой, юноша прошел мимо. Антон выждал положенную правилами приличия минуту и поспешно юркнул внутрь.

За дверью была ярко освещенная комнатка. Массивный стол из красного дерева перегораживал ее пополам. За столом сидел худой жрец в желтой мантии. Крючковатый нос, близко посаженные глаза и лысина с редкими островками темных волос за ушами придавали жрецу сходство с нахохлившимся грифом. В школе его так и прозвали - Птица. Тогда у него еще не было лысины, зато были проблемы с ногами и он семенил по-птичьи на маленьких ступнях. Теперь его звали ведущий Александр.

Антон, по правде говоря, предпочел бы увидеть ведущего Леонида. По вечерам именно он обычно занимал первую кабинку, но старый жрец сильно сдал в последнее время и все чаще передавал дела в руки своего молодого преемника.

- Здравствуйте, ведомый Антон, - плавно, чуть нараспев произнес ведущий Александр. – Да пошлет вам Мамона успех и процветание.

Формально жрецы стояли по статусу выше администраторов, однако, подчеркивая всеобщее равенство людей, провозглашенное Мамоной, обращались на "вы" абсолютно ко всем, даже к серокожим электам, если те удостаивались их внимания. Ведущий Александр поднял руку и небрежно начертал в воздухе благословляющий жест. Антон склонил голову, принимая благословление. Один Мамона знал, как он в этом нуждался.

- Слышал я, что дела ваши идут неважно, - сразу перешел к делу жрец.

- Это так, ведущий, - с сожалением признал Антон.

- Большому человеку к лицу большие провалы, - сочувственно произнес жрец, и, сделав паузу, уже строже добавил: - Но достаточно ли вы большой человек для таких провалов?

Слово "таких" он четко выделил голосом. Антон пожал плечами.

- Я не знаю, ведущий, - признал он. – Потому и пришел…

- Не знает он, - строго сказал жрец. – Зато я знаю. Вы, ведомый Антон, ввязались в авантюру. Да, авантюра – это предприятие, угодное Мамоне, ибо только она может привести к максимальной прибыли. Но! - он резко поднял указательный палец, призывая отметить это "но!": - Только успешная авантюра радует золотое сердце. А была ли ваша авантюра успешной? Нет!

- Но я же не думал…

Конец фразы на мгновение повис в воздухе.

- А зря, - сказал жрец. – Вы проявили невнимательность, ведомый Антон. И что же вы хотите теперь?

Вопрос был риторический, но Антон ухватился за него, как утопающий хватается за соломинку.

- Мне нужна помощь, ведущий. У меня серьезные проблемы…