– Понимаешь, у таких фондов бюджет не резиновый. Они, конечно, стараются помочь всем, но…
– Денис, – хватаю его за руку, – но ты же можешь попросить за нее? Можешь? Пожалуйста!
Он вздыхает.
– Ты ее простила?
– Я… – запинаюсь, не зная, как правильно ответить. Нет, дружбы между нами больше не получится, но… – Не желаю ей смерти, – наконец подбираю нужные слова.
Воронцов, щурясь, смотрит на солнце. Задумчиво тянет время.
Нет, я не жду чудес и того, что он проникнется жалостью к той, которая чуть было не разрушила нам жизнь. Но надежда на то, что он может помочь спасти жизнь, перечеркивает все сомнения.
– Я знал, что ты так ответишь. Да и сам уже отпустил все обиды на нее. Товарищ сказал, что при правильном лечении у нее есть все шансы выкарабкаться. – Он снова берет паузу. И, когда я уже мирюсь с тем, что не получу положительного ответа, выдает: – Не переживай, все будет хорошо. Ей помогут. Я сделал первоначальный взнос, а оставшуюся сумму выделят из фонда.
Я с облегчением выдыхаю. Зная характер любимого мужчины, уверена, что он не поскупился.
Судьба дала нам второй шанс. И будет правильно, если мы, имея возможность, сможем подарить надежду кому-то еще. Тому, кто в ней отчаянно нуждается. Например, Нике.
– Спасибо! – шепчу одними губами.
Он расслабленно улыбается. Привлекает меня к себе, целует в висок и ласково рисует пальцем узоры на моей спине, в которых я узнаю буквы Л-Ю-Б-Л-Ю.
Конец