– Ну да. Как правило, люди не знают, сколько им отведено. И, проводя последние часы с любимыми, не имеют ни малейшего понятия о том, что они последние. А мы с Жанной были в курсе. Врачи поставили довольно точные прогнозы, которые в итоге сбылись. Мы осознавали, что нам осталось совсем немного и наслаждались каждым мгновением, проведенным вместе.

От проникновенной речи Виталия у меня сдавливает грудь. Внутри вспыхивает не только сочувствие, но и восхищение. Он говорит о своей погибшей жене с таким трепетом, с таким теплом, что я и сама невольно пропитываюсь какими-то возвышенными эмоциями. Здорово, когда людям выпадает шанс так любить и, что немаловажно, быть любимыми.

– Спасибо, что поделился, – говорю я наконец.

Хочется сказать еще много всего, но нужные слова никак не приходят на ум. А те, что приходят, кажутся какими-то неуместными, блеклыми и бесцветными.

– Ты спросила – я ответил, – к Виталию вновь возвращается непринужденный тон. – Думаю, новые отношения лучше начинать с правды. Даже если она не всегда удобна.

Мне нравится эта мысль. Очень нравится. Вот только жаль, что я сама уже успела замараться во лжи. Незначительной, но все же. Я не сказала Виталию, что отец моего ребенка не знает о нем. Точнее о ребенке-то знает, а вот об отцовстве – нет.

Почему я утаила от Светлакова эту информацию? Почему не призналась во всем честно? Наверное, потому что в глубине души понимаю: я поступила неправильно не только по отношению к Дане, но и к Вавилову. И любой нормальный человек меня осудит. А я не хочу, чтобы Виталий осуждал. Не хочу быть в его глазах трусихой, скрывшей сына от собственного отца.

– Полностью согласна, – улыбаюсь, но боюсь, что улыбка может показаться несколько вымученной.

– Как тебе салат? – бодро интересуется Виталий.

Кажется, мой внутренний разлад остался для него незамеченным. Что ж, это даже к лучшему.

– Очень вкусно, – переключаясь на другую волну, отвечаю я. – Тут какой-то волшебный соус. Мне кажется, шпинатный. Хочешь попробовать?

Я насаживаю на вилку креветку и кусочек авокадо и вопросительно смотрю на Светлакова. Не знаю, откуда взялся этот странный порыв угостить его своим салатом, но, если он согласится, я с удовольствием это сделаю.

– Пожалуй, не откажусь, – ничуть не смутившись, мужчина подается вперед.

Протягиваю к нему руку с вилкой, и он задорно поглощает мой салат.

Если честно, не могу представить, чтобы я провернула вот такой вот номер с Вавиловым. Бывший босс всегда был сдержанным, загадочным, а в его манерах сквозила чарующая холодность. Он вроде был рядом, но, несмотря на это, я почти никогда не ощущала, что он принадлежит мне. Даже в ту ночь, когда наши тела сливались воедино.

Александр был далекой, недосягаемой вершиной, и я, если уж быть до конца откровенной, понимала это с самого начала.

А вот с Виталием все иначе. Он приятный, земной и куда более понятный. Сидя с ним за одним столом, я не мандражирую, не трясусь от волнения и не гадаю, какие мысли крутятся в его голове. Мне с ним комфортно. И знаете что? Это чувство комфорта дорого стоит. Именно поэтому я так легко и непринужденно делюсь со Светлаковым своей едой. Это определенный уровень доверия.

– М-м… И правда вкусно, – прожевав, отзывается Виталий. – Здесь вообще необычная кухня, не находишь?

– О да. Чего только стоят устрицы в кефирном соусе, – хихикаю я, припоминая экстравагантное блюдо, которое одним из первых бросилось в глаза в меню. – Интересно, их тут заказывают?

– Не поверишь – я хотел, – посмеивается он. – Но, подумав, решил, что на первом свидании лучше обойтись без кулинарных экспериментов.