– Хочу отследить динамику изменений. Посмотреть, как выглядит дефект сейчас.

– Хорошо. Тогда до среды? – поднимаюсь на ноги.

– Да, до встречи, – он тоже распрямляется.

Улыбнувшись, направляюсь к двери, и вдруг слышу оклик:

– Ангелина!

Оборачиваюсь и вопросительно приподнимаю брови.

– Ангелина, послушайте, у меня сейчас прием, и пациент уже ждет за дверью, поэтому не буду ходить вокруг да около, – Виталий Андреевич делает паузу, очевидно, собираясь с мыслями, и наконец выдает. – Могу я пригласить вас на ужин? Скажем, в субботу в семь вечера?

– На ужин? – зачем-то переспрашиваю я.

На самом деле я расслышала его с первого раза, просто растерялась.

– Ну да. Знаете, еда, вино, неспешные разговоры…

Я замираю в нерешительности. С одной стороны, мне дико хочется пойти на ужин. Ведь я уже лет сто не была в ресторане! Хочется в кой-то веки накраситься, облачиться в красивое платье, уложить волосы. Наташка права, я очень давно не ощущала себя просто женщиной. Женщиной, которую пригласил на свидание приятный мужчина.

Но, с другой стороны, Виталий Андреевич – врач моего сына. Уместно ли будет наше общение вне стен больницы? Не отразится ли это на Данькином лечении?

Вероятно, все эти вопросы отражаются у меня, на лице, потому что Светлаков добавляет:

– Уверяю, Ангелина, все будет в рамках приличий. Я просто хочу провести время с красивой интересной женщиной. Ну и, само собой, узнать вас получше.

Его слова ласковым перышком проходятся по моей самооценке. Все-таки приятно слышать от мужчин комплименты.

– Да, в субботу в семь будет отлично, – улыбаюсь я.

– Отлично, – Виталий Андреевич заметно веселеет. – Я заеду за вами.

– Губы поярче накрась! – напутствует Наташка.

Она вызвалась быть моей группой поддержки перед первым за два с лишним года официальным свиданием. Предлагала еще с Даней посидеть, но я отказалась – вызвала няню. Неудобно лишний раз напрягать подругу, у нее у самой перед грядущей свадьбой дел невпроворот.

– Куда уж ярче, Наташ? И так раскрас максимально боевой!