Не прячась, кривясь от предстоящего зрелища, я вышел из своего укрытия. Нет, не мародёрствовать – брезгливо сейчас наживаться, а действительно поискать в вещах мертвецов что-либо полезное. Например – карту с пометками, где живут люди или куда ходить вообще не надо.

К сожалению, ничего найти не удалось. В рюкзаках и карманах человеческих ошмётков была всевозможная мелочь – патроны, крупы, спички, мелкобытовой хлам. И никаких намёков на то, откуда пришли эти деятели за своей погибелью. Единственное, что заинтересовало, это их оружие. У каждого был СКС – вещь хорошая, но не слишком удобная при длительных переходах. Потому что сделана исключительно под пулю. А в зайку или в птицу на излёте попасть из такой винтовки – это надо быть либо снайпером, либо чертовски везучим. Как ни крути, но обычное охотничье ружьё в разы целесообразнее с собой носить.

Закончив копание в чужих пожитках, я поспешил убраться из этого места куда глаза глядят, однако пёс меня остановил.

– Вернись назад и жди там. Есть ещё одно дело.

– Какое?

Но он ничего не ответил, скрывшись среди деревьев.

Странный он, этот Бублик. Постоянно какие-то недомолвки, скрытность, недосказанность. Хотя и вреда я от него не видел. Пожав плечами, вернулся обратно, сел на траву и, в ожидании неизвестно чего, произвёл ревизию своего имущества. К моему огромному сожалению, выяснилось, что у меня всего восемь патронов. Остальные израсходовал по волкам и во время пальбы в доме. И что делать? Опять по деревням шариться на удачу? Надо было у Коробова выпросить там, на посту, ну да чего теперь жалеть об этом? Зюзя дремала тут же, в тени, и совершенно не обращала внимания на моё невольное бурчание.

Неожиданно она встрепенулась, вскочила на ноги и начала всматриваться в заросли между деревьев, нервно подёргивая носом. На опушку вышел Бублик.

– Оружие убери и не удивляйся.

«Опять, что ли, собрание звериное проводить будет?» – подумалось мне, пока я выполнял его просьбу. Но ошибся. Из леса вышел волк. Здоровенный, с лобастой головой и умным взглядом, в котором светилось отвращение ко мне. На груди твари красовался нагрудник, ошейник наоборот, еле виднелся из шерсти.

Невольно одна моя рука потянулась за ножом к сапогу, а другая к «мурке». Доберман тоже явно напряглась в ожидании неприятностей. Волчара вздыбил холку, оскалился.

– Нет! Не надо! – неожиданно громко раздался в мозгу голос лабрадора, а сам его хозяин встал между мной и серым. – Переговоры!

Мы долго, не отрывая взгляда, смотрели друг другу в глаза.

– Не надо. – уже спокойно повторил Бублик. – Просто поверь.

– Он говорить правда, – вмешалась в разговор моя спутница, не спуская с врага взгляда. – Оставь.

Кто именно говорил правду – я не понял, но, скрипя сердцем, решил довериться. Медленно, демонстративно скрестил руки на груди и замер, ожидая продолжения.

– У нас договор, – продолжил старый пёс. – Они нам не мешали мстить, мы не трогали их семью.

– Но как же! – вскричал я, разом потеряв всю свою показную невозмутимость. – Эти… были среди напавших на нас!

– Были. Но они мстили не Алексею, а тебе за своих…, – он замолчал, наверное, подбирая подходящее слово, – родственников. Люди сами решили убить всех, чтобы никто не знал о них. С ним, – морда волка, – никто не советовался.

Да ты что… Я, оказывается, во всём виноват… А все они такие белые и пушистые…