Глава 30. Второе начало

Родители его познакомились в институте. Отец подавал большие надежды, являясь одним из лучших студентов Академии ФСБ. Мать, едва познакомившись с ним, быстро просчитала ситуацию. Будучи, по сути, еще детьми, они поженились. Женщине никогда не составляет большого труда окольцевать мужчину, пока тот молод и не разобрался в своих вкусах и предпочтениях, не определился с целями. Особенно, если женщина эта хитра и привлекательна.

Семья быстро пошла в гору и вскоре их уровень благосостояния стал значительным. Ребенок появился быстро, но тем они и ограничились. А потом вдруг отец Влада исчез из его жизни. Точнее, Влад знал, что у него есть отец, и что он ходит где-то по земле, но не более того. Тем не менее семью тот продолжал обеспечивать по полной программе, поэтому мать его ни в чем не нуждалась и была предоставлена сама себе. Сын нисколько ее не волновал. Салоны красоты сменялись фитнес-клубами, начинавшими в то время открываться в большом городе, бары – ресторанами, встречи с подругами – визитами к любовникам. Никогда она не занималась сыном, Влад рос один, не видя ни отца, ни матери. Его ненависть к ним развивалась вместе с ростом его организма.

Мысль о втором ребенке была для нее излишней. Еще одна беременность означала девять месяцев неудобств и потери привлекательности. Детей она не любила, как, по-видимому, и мужа, но разводиться не хотела, а нового мужчину заводить не планировала. Да и зачем, если ей и так прекрасно жилось? Привыкнув заботиться только о своем благополучии, эгоцентричная женщина не хотела думать ни о ком другом.

Отец снова появился в жизни Влада так же неожиданно, как и когда-то исчез. Молодому человеку тогда было уже почти двадцать. Он любил сына своей странной любовью, любовью мужчины, который оставил семью ради служения каким-то одному ему известным идеалам или просто потому, что так было удобно, так ему тогда захотелось. Влад не знал реальной причины и никогда не спрашивал. Он отнесся к появлению отца со свойственной ему холодной сдержанностью. Теперь снова есть отец? О-кэ.

Влад знал, что это благодаря отцу у них с матерью было столько денег. Что благодаря ему он закончил блатную школу, а потом попал в не менее блатной институт. С детства отец всячески баловал сына, заменяя близость родного человека на блестящие обертки. Позже на смену хорошим игрушкам пришли более дорогие подарки, и у Влада всегда были самые лучшие машины, техника, одежда, рано появилась дорогая квартира. Так, считал отец, он возвращал своему сыну долг одиночества духа. Влад же иногда вспоминал свое раннее детство, в котором он обожал отца. Но невозможность видеться с ним вскоре иссушила и эти проблески человечности в душе молодого эгоиста.

Возникнув снова, к разводу отец не стремился, его вполне устраивала красивая кукла, вписывающаяся в интерьеры бизнес-тусовок, в которые тот теперь был вхож. А, может, и всегда был вхож, Влад и этого не знал. Все остальное отец с легкостью получал на стороне. Так они и жили с женой.

Но при этом к сыну он относился с каким-то нездоровым придыханием, что было до боли странным. Он называл его исключительно Владиком. Влада это настолько выводило из себя, что он еле сдерживался. В конце концов он понял, что костюм железного человека, который его отец носил всю свою жизнь, содержал под собой усталого и сентиментального мужчину, сюсюкающегося с сыном как пятилетняя девочка.

Так, в период окончательного своего становления, Влад оказался вблизи настолько чуждых ему людей, что это непременно должно было вызвать в нем чувство отторжения. И вызвало. Вот только отторг он от себя не только своих родителей, а полностью всю свою светлую часть.

Его становление проходило драматично. Внезапный отъезд Юли, так и не закончившийся ее возвращением, стал для него первой значимой потерей в жизни. Он переживал ее в муках. Поначалу он несколько раз ездил к ней, но расстояние сыграло свою злую роль. При каждой их встрече они оба испытывали только боль. Юля ужасно переживала смерть матери, но делала это тихо, и оттого Владу становилось только страшнее. Что-то зловещее смотрело теперь на него из глубины ее глаз, похожее на безразличие. Это была теперь совсем другая Юля. Он предлагал ей вернуться, но она наотрез отказалась. Возврат значил для нее мучительные переживания, воспоминания о матери, которые она так хотела изгнать из своей души. Влад понял, что он был бессилен. Да, пусть он все же стал ее первым мужчиной, но это не помогло ему подсластить горечь утраты. Они оба осознавали, что их жизням теперь суждено разойтись в разных направлениях, потому что они теперь были друг для друга слишком болезненным фоном.

И тогда он стал отрываться. Будучи лидером и бойцом, обладая умом и храбростью, имея задатки циника и фаталиста, Влад свернул на кривую дорожку, и в нем стали быстро прорастать темные корни. В юности он мог стать кем угодно, столь широк был диапазон его внутренних качеств, от борца за справедливость народа до лидера партии мирового зла. Когда в его жизни появилась Юля, весы сильно качнулись в сторону первого. Но потом она исчезла, да если еще и учесть, при каких обстоятельствах… Уехала на месяц и не вернулась никогда. Пусть он и знал, что в том не было ее вины, но это не приносило ему утешения. Влад стал медленно темнеть. К тому же данному процессу сильно способствовало общение с матерью, с которой он на тот момент еще жил и которую ненавидел. Вторым же шагом к его потемнению стало возвращение отца и то, что за ним последовало.

Влад уже было полностью погрузился во тьму, но все же в нем оставалось много человеческого. Ему не было чуждо понятие о справедливости, пусть и применял он его весьма фрагментарно. По-своему он не был лишен чести и границ своих собственных представлений об этом понятии не нарушал. Но все же это уже были остатки тех прекрасных задатков, которые закладывались в нем на заре его человеческого становления. Теперь это был сильный мира сего, идущий, если того требовало дело, по трупам, не ведая ни страха, ни сострадания. А дело требовало часто, и цель всегда оправдывала средства. Целью же была вечная гонка его собственных амбиций, соревнование с самим собой. Но Влад был человеком несгибаемым и делал только то, что находил нужным. Пока в его жизнь снова не ворвалась его Джул.

Он разыскал ее через неделю после ее приезда в Россию. Все эти годы он хранил в памяти воспоминание о ней. Девять лет, которые прошли после ее отъезда, сделали это воспоминание каким-то эфемерным, почти прозрачным, но все изменилось, стоило ему снова ее увидеть.

Он впился в нее со всей той страстью, которая так и не успела излиться из него тогда, когда ему было семнадцать. Они пропадали в номерах гостиниц, в его квартире, а иногда не успевали дойти до нее и делали это прямо в подъезде. Они расставили много отметин по городу, пока длился этот безумный квест: подворотня, кабинет в ресторане, туалет там же, кабинет в его офисе, парк по дороге в офис, машина по дороге в аэропорт, туалет в аэропорту. Она все время летала в командировки, и Влад несколько раз просто брал билет и летел в ту же точку. Прилетая, он ловил такси, ехал в отель, находил ее там и тут же набрасывался на нее с таким ожесточением, как будто до этого в его жизни никогда не было секса. А потом он одевался, перехватывал короткий завтрак-обед-ужин, в зависимости от времени дня и обратного рейса, и снова ехал в аэропорт. Он никак не мог удовлетворить себя, что-то продолжало сосать его изнутри, что-то мрачное, темное, его сущность. А она была все такой же светлой. Из нее как будто струилось какое-то неуловимое свечение. Иногда ему казалось, что он ее оскверняет, но эта мысль только усиливала его желание.

Это умопомешательство длилось несколько месяцев. Он даже забыл о других женщинах, как это когда-то уже бывало с ним в далеком прошлом, девять лет назад. Но когда он осознал, что Юля теперь принадлежала ему вся без остатка, постепенно его сущность стала к нему возвращаться и, если они подолгу не виделись из-за нестыковки графиков, он нет-нет да и стал вкушать другие плоды. Сущность Влада заставляло проявляться еще и подспудное ощущение того, что Юля имеет над ним какую-то необъяснимую для него самого власть. Он так привык хотеть ее всю свою жизнь, что это становилось уже чем-то вроде психического отклонения, и Влад незаметно для себя самого боролся с этим чувством, пытаясь вытеснить его из себя, заполнив себя другими женщинами. Но все же Юля занимала в его сердце свое особое место, и, когда они снова виделись, Влад ощущал разницу. Она доставляла ему какое-то неповторимое удовольствие, секс с ней был похож на секс в наркотическом угаре, но дело было не в одном только сексе. Он любил Юлю.

Но все, что теперь происходило между ними, все те некогда несбывшиеся надежды его юности, которые теперь, вместе с ее возвращением, так неожиданно и радостно предвещало будущее, всему этому так и не суждено было сбыться. Риск в жизни Влада стал настолько обыденным явлением, что он перестал адекватно оценивать возможные его последствия. Ему пока что удавалось скрывать от Юли, чем он занимался. Это было не трудно, ведь в первое время после возвращения в Россию ей было нужно многое в жизни поставить на новые рельсы. Она по нескольку раз в неделю ездила в командировки, а когда возвращалась, занималась подбором жилья и тратила на это почти все свое время. Она хотела купить квартиру неподалеку от Влада и ждала подходящего варианта. Задавать вопросы было в целом не в ее стиле, и она часто говорила: «Если захочешь рассказать, расскажешь сам, а не захочешь, я все равно не узнаю». Влад поражался ее точке зрения и только сильнее проникался чувством уважения и любви. Он имел независимый нрав, и убеждения Юли только сильнее его к ней привлекали. Но на этот раз проблема возникла не с той стороны, с которой он ждал, и оказалась не в Юле и ее реакции на то, чем он занимался. На этот раз он просто рискнул слишком сильно. Он вывел почти все средства из своих региональных банков и сконцентрировался на главном проекте, на который теперь делал ставку. После того, как было официального объявлено о запрете казино, он открыл роскошный тайный игорный клуб в центре Москвы. Это приносило баснословные прибыли, но Влад недооценил масштаб риска. Он понял, что в этот раз рискнул слишком сильно, только когда напоролся на чекистов. Он поставил на карту всю свою жизнь, а главное, что теперь он терял связь со всем, что еще олицетворяло в этой жизни добро, он терял Юлю. Облаву провели в ту ночь, которую он проводил с ней. Когда его телефон зазвонил, она так и продолжала спать. Влад смотрел на нее спящую, как когда-то давно, в их первый и последний Новый год, и думал о том, что она, возможно, была его небесной карой, его проклятьем. Как только он ее обретал, он тут же должен был потерять ее снова. Влад должен был исчезнуть, но он не мог объяснить ей причину своего исчезновения. Теперь он становился подлецом, и это разрывало его сердце, которое, как оказалось, все еще в нем билось.