Профессор, весь белый от пыли, сдался.

– Молодой человек, вы потомок Перельмана?

– Нет, Зевса! – гордо поднял голову Николай.

– Очень похоже. Но вывод, который вы показали, хотя я еще проверю, противоречит общепринятому мнению.

– Да. На вашей планете, – добавил от себя инопланетянин, – все ему противоречат.

– Скажите, что вы еще можете?

– Ну, могу про Ходжа-Зингинпункина, – ответил Андрамат, начав расписывать теорию Ходжа.

– Карету мне, карету! – простонал профессор, выбежав вон из аудитории.

Кошка посмотрел в расписание. Далее шли предметы: физкультура, история СССР, классическая литература.

– Ладно, это неинтересно. Пошли домой, – сказал инопланетянин.

Когда Николай вошел в лекционный зал на следующий день, аудитория была заполнена людьми. Вся ученая Москва в составе академиков, профессоров, доцентов ожидала его появления.

– Уважаемый Николай Георгиевич! Мы просим вас выступить перед нами в расширенном составе. По теореме Пуанкаре и по теории Ходжа, если есть еще что-то, мы послушаем.

Андрамат устами Николая произнес, как будто выступал в Стокгольмской ратуше, где обычно награждают Нобелевской премией малоизвестных миру людей:

– Дамы, господа. Товарищи и… товарищи. Уважаемые рабочие и крестьянки математических нив. Я несказанно тронут, даже рад тому, что вы нашли время посетить мое выступление в университете. За миллиарды лет, прошедшие со времен Большого взрыва, далее углубляться не будем, вы этого не поймете, науки на моей родной планете шагнули далеко в будущее.

Присутствующие переглянулись, но, решив, что это шутка, зааплодировали.

Грибной человечек поклонился:

– Прежде всего позвольте сообщить, что математикой я занимаюсь всю жизнь. Игра ума в море формальных алгебраических правил и неформальных предположений тронула мое сердце еще в детстве – когда я установил, что две звезды, умноженные на ноль, прежде всего останутся звездами. Ноль не отменяет их, так сказать, наличие в пространстве. Это противоречит законам формальной математики. Но неформальной не противоречит! Так, шаг за шагом, я, применяя выработанный метод, опроверг все теории, теоремы, высказывания и прочие.

Зал несогласно молчал.

Андрамат стал обижаться.

– Хорошо. Начнем с опровержения теоремы Ферма, так как предложенные мне Пуанкаре с Ходжем слишком просты в анализе. Следите за руками.