– Молоток! Испытания этой штуки на людях надо обязательно избежать! И я готов внести свою лепту в это благородное дело.
– Ты, Ёрш, сегодня сама щедрость, – заметил Жехорский. – Кстати, как прошли испытания баллистической ракеты, ты ведь оттуда?
– Оттуда, ребята, оттуда! – Ежов прямо светился от счастья. – Королёв просто умница, не подвёл. Есть у нас теперь ребята баллистическая ракета средней дальности!
– Так прям таки и есть? – усомнился Абрамов.
– Есть маршал, есть, хоть завтра принимай на вооружение! И я предлагаю первое боевое испытание этой ракеты провести на Дальнем Востоке!
– Это и есть обещанная лепта? – уточнил Жехорский. – Ты предлагаешь пальнуть по Японии баллистическими ракетами? А для чего?
– Для того, чтобы после демонстрации атомной бомбы японцы знали, что у нас есть и средства её доставки. Что мы можем теперь бомбить Японию, не подвергая риску наших лётчиков. – Абрамов не скрывал восхищения. – Молодец, Ёрш, хорошо придумал!
Токио. Императорский дворец
– Господа, – голос премьера дрожал. – Как вы знаете, за последние дни по нашей территории был дважды нанесён удар неизвестным оружием. Сегодня мы узнали, что это за оружие. Прямо на территории парка, здесь, рядом с дворцом, упала русская ракета. Хвостовая часть после падения самоликвидировалась, видимо, для того, чтобы мы не смогли разобраться, как устроено это оружие. Но головная часть уцелела. Вместо боевого заряда там оказалась капсула с посланием. Вот этим, – премьер потряс в воздухе листом бумаги. – Позвольте мне зачитать ультиматум коалиционных сил…
Послание не было длинным. К счастью. Потому что каждое слово било, как пощёчина.
– …Теперь вы знаете, что у нас есть оружие огромной разрушительной силы, и есть средства его доставки. Мы можем начать бомбардировку Японии, не опасаясь ответного удара. Условия капитуляции вам известны. На размышление вам даётся 48 часов, начиная с 10–00 по токийскому времени сегодняшнего числа.
Через 36 часов Япония капитулировала.
А напоследок вам скажу…
Река заметно остыла. На палубе резво пенящего обские воды катерка было откровенно холодно, но пассажиры спускаться в трюм не спешили. Ольга, ёжась под бушлатом, дёргала Глеба:
– Ты же обещал, что «вон за тем поворотом», и где?
– Значит, за следующим, – без особой уверенности в голосе отвечал Глеб. – Не забывай, я же здесь сто лет не был.
Однако на этот раз слова прославленного маршала оказались пророческими. Лишь только катерок прошёл поворот, все четверо дружно вытянули вперёд руки:
– Вон!
– Вот там!