– Пока нет. Лучше часов десять побыть в стороне, пока второй прокол не выйдет на самоподдержание. После этого можно будет вернуть первый прокол в Недрибо на питание свёрнутого пространства, и мы можем вернуться. Изучи лучше пока материалы по пилотированию кораблей шилимов среднего класса. Нас инструктора в академии сильно гоняли по пилотированию любых кораблей противника. Сколько лет прошло, а я до сих пор всё помню.

 – Думаешь, справлюсь? – спросил я у Сороны. Вместо этого почувствовал, как мне в сознание начала поступать чуждая информация. Времени на размышления не было. Я быстро постарался создать технику для восприятия информации, переданной в таком формате. За эту технику большое спасибо Сороне, она её создала и адаптировала специально под меня.

 Спустя десять часов, когда Сорона вывела меня из обучающего транса, я уже имел общее представление о пилотировании кораблей такого класса, как пассажирский лайнер перед нами. Зря я боялся, что не справлюсь с управлением. Оно интуитивно понятно, правда, не для человека, а для шилима. Но я уже знал, как они мыслят, имел некоторый опыт пилотирования челнока шилимов, а потому воспринял информацию о пилотировании неплохо.

 – Возвращаемся?

 – Да. Второй прокол вышел на рабочую мощность и уже выдаёт больше энергии, чем требуется на его поддержание. Удалённо я запустила систему самодиагностики, и результат диагностики не так плох, как я считала. Когда заработают синтезаторы на инженерной палубе, останется всего пару дней до окончания ремонта.

 – А когда они заработают?

 – Система саморемонта уже активна, инженерный искин запустился, но на него сейчас записывается новая личность с моими правками. Это сутки как минимум, а после дроиды под его контролем займутся восстановлением вначале инженерной палубы. Тоже не больше пары дней. Если всё пойдёт как надо, через неделю будешь обнимать свою Кару, – ответила Сорона. Настроение у неё неплохое, что говорило о том, что она уверена в своих словах.

 – Кстати, какая у него скорость?

 – Три тысячи световых в сутки, – усмехнулась Сорона. – И да: я поняла, о чём ты хочешь спросить. На нём действительно теоретически можно долететь до соседней галактики, причём относительно быстро. Но проблема в том, что если на нём сломается хоть что-то в гипердвигателе, то можно навечно застрять в межгалактическом пространстве, так как резервный способен выдать всего двести световых в сутки и больше пары сотен прыжков без длительного ремонта сделать неспособен. Да и сам ресурс корабля без капитального ремонта всего один миллион световых, и, насколько я могу судить, у этого корабля больше половины уже позади. Так что я бы не рисковала.

 – Жаль, – ответил я, подлетая к открытому ангару пассажирского лайнера. – Но с другой стороны, если бы он был способен на межгалактический перелёт, то получается, зря мы строили катапульту. А труда в неё мы вложили очень много.

 – Тут ты прав. Я, честно говоря, никогда не думала, что буду заниматься сооружением таких конструкций. Я ведь военный в первую очередь. Но моё направление дара вместе с технопатией и долгой жизнью позволили выйти на уровень неплохого инженера Джоре.

 – Ты себя называешь неплохим? Да ты гениальный инженер.

 – Ты не прав. Гениальный инженер – это профессор, а я так, пользуюсь его наработками. Я активирую герметизацию ангара. Есть, ангар подготовлен к запуску атмосферы. Можно снимать шлемы, – сказала она, первой нажав на сворачивание шлема в воротник. – Прямо как дома, – улыбнулась Сорона. – С детства запомнился запах ангара. Стоило отойти обслуживающему персоналу подальше от кораблей, как моя банда облепливала их.

 – Банда? – удивился я.

 – Условно банда. Нас было десять Джоре, которые любили технику больше всего в жизни. Мы сутками время проводили в ангарах или ремонтных мастерских. Иногда даже помогали техникам телекинезом, – вспомнила Сорона.

 – А ты раньше особо не рассказывала о своём детстве.

 – Как и ты. Откровенно говоря, особо и рассказывать не о чем. Уже в десять лет родители решили кем я буду и отправили в училище.

 – Вот как. Значит, ты занимаешься своей детской мечтой получается, – произнёс я, на что Сорона довольно усмехнулась, после чего направилась в нашу каюту.

 По мере нашего продвижения вокруг нас активировалась система жизнеобеспечения. Лишь в одном месте двадцатиметровый участок коридора не пригоден для жизни. Там зациклило климат-контроль, и температура всего на пару десятков градусов выше абсолютного нуля. Пришлось во время прохождения этого участка активировать щит скафандра, даже не надевая шлем. Этого хватило, чтобы пройти участок с лютым холодом.

 Теперь у нас наступила неделя ничегонеделания. Правда, это ничегонеделание было весьма условным. Сразу после завтрака Сорона занималась со мной повышением контроля над моим псионическим даром. Благодаря этому мне удалось снять два барьера и ходить с одним без большого напряжения. Эмоции от предметов хоть и были так же сильны, как прежде, но благодаря контролю мне удалось их пропускать мимо себя. Побочным результатом стало то, что телекинез у меня также улучшился, и я теперь мог держать в воздухе десять предметов массой до ста граммов каждый или один весом около десяти килограммов. Правда, недолго – я всё же весьма слаб по меркам псионов. Да, вышел на В-ранг, но это низкий В-ранг. Без медицинской капсулы точно определить силу по стандартам Содружества проблематично, но по ощущениям у меня максимум В7.