Из других особенностей Мухина могу указать также на крайнее его отвращение к карточной игре – да и вообще к любым играм, спорам и пари. Он не только сам не играл, но даже и присутствовать никогда не желал. “Я, – говорил он, – до крайности невезучий, мне до карт лучше вообще не дотрагиваться”.
А вообще, я вам скажу, – скучный человек. Книг читал мало и в разговоры редко вступал.
У нас в полку служит один штаб-ротмистр, Макаршин, – большой психолог. Он про человека может все рассказать. Поглядит со стороны, перекинется парой слов – и довольно для вполне радикальных выводов. А ошибался Макаршин весьма редко, на моей памяти всего раз или два, так что к его отзыву всегда у нас было полное доверие.
Вот касательно Мухина он определил:
“Чему тут удивляться, господа? У господина Мухина такой вид, будто он перенес сильную болезнь или какое-то потрясение. Так, знаете ли, бывает, когда умирает мать или супруга, только не в отдалении, а непременно у тебя на руках. Такое же выражение на лице застывает. Очень похоже”.
Мы все согласились с Макаршиным, зная его репутацию провидца и вообще человека весьма опытного в житейских делах. Однако спрашивать у Мухина вот так, напрямик: “Скажите, не умирала ли ваша жена прямо у вас на руках?” – согласитесь, было неловко, поэтому каждый остался втайне гадать относительно мухинского характера.
Думаю, сам Мухин о наших сомнениях и не подозревал.
А тут его вызвали в штаб и поручили произвести разведку в районе Шринхара.
“Поменьше рискуйте, – сказал ему начальник штаба нашего полка, полковник Верзилин. – Ваша задача – сделать круг, осмотреться, записать данные и скорее возвратиться”.
“Я понял”, – ответил Мухин так спокойно, как будто каждый день только тем и занимался, что совершал подобные рейды в одиночку.
Они с варучанином подготовили глайдер и с рассветом вылетели.
“А что, господа, не устроить ли нам пари?” – предложил, помнится, подпоручик Винокуров.
Смешливый, в кудряшках, как девушка, и в то же время человек большой храбрости, Винокуров ходил у нас в любимчиках. Его предложение приняли на “ура” и тотчас начали наперебой делать ставки, одна другой фантастичнее.
Кто-то поставил пять рублей на то, что Мухин вернется к ужину с полными разведданными, живой и невредимый. Эта ставка осталась в меньшинстве и даже была встречена общим хохотом.
Многие предполагали, что Мухин вернется, конечно, цел и невредим, но без всяких разведданных, потому что его нафаршированный техникой глайдер попросту взорвется, не выдержав переизбытка информации.
Еще были такие ставки: Мухин возьмет в плен предводителя мятежников (двое по десять рублей); Мухин женится и возвратится с гаремом хорошеньких темнокожих “ватрушек” (три ставки по пяти рублей); Мухин привезет казну мятежников и, подобно Александру Македонскому, захватит супругу главаря и ее отпрысков (рискнул поручик Самшитов тридцатью рублями)… Лично я поставил три рубля на то, что Мухин разобьется, сломает ногу и варучанин принесет его на своих плечах.
Сейчас даже вспоминать неловко, какие глупости мы тогда говорили, записывая наши ставки в большой лист бумаги! А тогда мы веселились, как гимназисты, и составилось настоящее “письмо запорожцев султану”, как аттестовал нас штаб-ротмистр Макаршин.
Миновал день-другой – от Мухина ни слуху ни духу. Мы, участники пари, только переглядывались да пересмеивались: ситуация, как нам казалось, развивается фантастично и комически. Ставки продолжали расти, охотников участвовать в пари стало больше, и общий выигрыш для победителя составил уже более ста рублей.
Бог весть отчего мы держались так легкомысленно! Может быть, потому, что Мухин никогда не производил трагического впечатления: уж очень он внешне незначителен…
Наш провидец, штаб-ротмистр Макаршин, положительно объявлял, что никогда не лицезрел на физиономии Мухина никаких признаков близкой гибели, и этому мы тоже верили свято и непреложно. И в самом деле, отчего бы Мухину погибнуть? “Смерть забирает лучших”, а Мухин для этого не выдался ни ростом, ни сложением, ни чертами лица. Нет, с ним какое-то приключение!