О, Алекс! Я такую статью про тебя накатаю, что ты больше никогда не появишься в столице. И перестанешь наконец смотреть на меня с каждого билборда. Козел!
Мое воодушевление слегка подпортил возглас служащего:
– Капитан! Прикажете включить камеры? Тепловизоры не работают из-за прошивки, а по сенсорам мы никого не отследили.
Последовала долгая пауза.
– Нет, – ответил Алекс. – Нельзя допустить, чтобы трансляцию с корабля перехватили. Если сенсоров нет, значит, этот тюфяк и правда был один. Ты видел хоть одного человека без сенсора? Журналисты их даже ночью не отключают.
Я с досадой поморщилась. Откуда ему это знать? Хотя… Судил по своему опыту. Со мной. М-да.
Шаги удалялись. Убедившись, что вокруг никого нет, я выбралась из ниши. Нужно было добраться до капитанского мостика или рубки. Главное не столкнуться с самим капитаном или его помощником. Я резко остановилась.
А что вообще здесь делает Алекс с командой? Сейчас ночь, тестовый запуск Ариадны только через несколько дней. Здесь не должно быть ни капитана, ни механика, ни пилотов.
Дело принимало дурной оборот. Информатор мог чего-то не знать. А еще меня волновало, почему Алекса больше беспокоил перехват трансляции, чем посторонние на корабле.
Нужно было возвращаться. Сердце быстро колотилось в груди. Я даже посмотрела в сторону выхода в космопорт, но упрямо мотнула головой и пошла дальше. У меня наверняка есть несколько минут, чтобы сделать хотя бы пару снимков.
Я двинулась вперед по коридорам, стараясь вспомнить, где был капитанский мостик. Вдруг где-то впереди послышался звук отпираемой двери. Я кинулась к стене, но, как назло, рядом не было ни одной технической ниши. Раздались голоса. Я в истерике бросилась к одной двери, к другой. Все было заперто. Пришлось вернуться за поворот, и там – наконец-то! – нашлась открытая дверь.
Я забежала в темное помещение и попыталась слиться со стеной. Шаги приближались. И тут корабль дрогнул. Я почувствовала, как Ариадна пришла в движение. А это было плохо, очень плохо. Мы отправлялись в Петлю.
Глава 3
Корабль глухо заворчал, что сигнализировало о включении гравидвигателей. Их мощность сильно отличалась от бытовых аналогов. Я почти сразу почувствовала, как желудок, подскочивший к горлу, медленно опускается на свое законное место. Но это отвратительное ощущение, словно ты стоишь в лифте, который слишком быстро поехал вниз. Оно говорило о том, что мы уже были в Петле. Нас начали укорять для запуска в космос.
Как работала эта штука? Корабль загоняли в огромную центрифугу, ускоряли до максимума, а после меняли направление рельс, выводя эту махину из круга в отдельный рукав. Это был, по сути, уходящий вверх тоннель, достающий до верхних слоев стратосферы. Если смотреть на конструкцию сверху, то это походило на петлю.
Проблема в том, что доступ в центрифугу полностью перекрывался. Для запуска корабля требовались такие мощности, что проводить “тест” и раскручивать Ариадну просто так никто не стал бы.
И почему я повелась на уверенный голос Сан Саныча? Черт! Если Алекс найдет меня и велит остановить Ариадну, на меня повесят иск с такой кругленькой суммой, что придется идти на мезолиевые рудники.
Я попятилась вглубь помещения и внезапно обо что-то ударилась. Это что, кровать? Я в каюте? Так, а ведь в Петле через несколько часов все члены экипажа должны погрузиться в гибернацию. В каютах или в капсулах, вот в чем вопрос?
Шаги уже были совсем близко, и я предприняла последнюю отчаянную попытку спрятаться. В комнате было темно. Если спрячусь под кровать, могут и не заметить. Я откинула покрывала и простонала. Кровать была вмонтирована в пол. Под нее не залез бы даже таракан, а уж эти ребята славились своим умением проскальзывать в любую щель.
Я так и стояла на коленях рядом с кроватью, смешно оттопырив зад, когда дверь в каюту резко распахнулась. Ситуация патовая. Я понимала, что ее уже не исправить, поэтому просто зажмурилась и начала повторять про себя, что все будет хорошо. Мне подруга говорила, что мантры отлично работают. Мысли материальны, да? А можно мне материализовать Сан Саныча на Ариадну? Чтобы я хотя бы не одна отдувалась.