— Ты все о своей подружке Варне думаешь? — начала Велена, на чем и остановилась, как мне показалось пилить меня не хуже, своей соперницы, но в интеллектуальном плане.

— Думаю о вселенной и о мироустройстве.

— Поведаешь мне на досуге? — глотая воздух, говорила она на бегу, соскучилась.

— Да, конечно, могу прямо сейчас рассказать, если тебе будет угодно меня выслушать на бегу.

— Вар. Ты хоть не сходи с ума! — Чуть не застонал Зрячий.

Наш марафон затянулся чуть более, чем следовало. Киборги оказались довольно свежими и бойкими, бежали сносно. Догнать не могли, у них наших костюмов не было, но сильно не отставали, у них понятие усталость, наверно было умело вычеркнуто из умов Варной.

— А сейчас опять о ней думаешь? — спросила меня Велена, уже в личном диалоге.

— Да, но как ты узнала? — риторически спросил я, потому что не хуже Зрячего, устал от бега.

— Все просто, у тебя на лбу это написано.

— Ты у меня такая внимательная, Велена, ни одной мысли не дашь проскочить мимо. Буду думать теперь, только о хорошем в твоем присутствии. Чтобы тебя не огорчать.

Велена зарумянилась, но замолчала на этом. Уж не знаю, от бега или от моих слов. Куб подозрительно оглянулся на нас. В его взгляде читалось «У вас все дома?». Сказал он конечно другое. Но не потому, что был неискренен, а скорее из вежливости.

— У вас там все в порядке? Никто не ранен?

Не ранен, разве что в сердце, слегка поцарапало. Велена тоже не ответила, показав ему лишь большой палец в сжатом кулаке. Куб не поверил, но оборачиваться больше не стал. Эх, наемники, большие дети. Заблокировать дверь за собой у нас не вышло, она, кажется, вообще не работала, оставаясь всегда открытой. Мы принудительно задвинули ее общими усилиями и обрушили стоящие рядом емкости по двести литров, без маркировки. Образованный затор они не скоро расчистят, а когда расчистят, приятно обрадуются сюрпризу, который им приготовил Морк. Сменив уровень, мы окончательно оторвались от погони и даже пожалуй скрылись из под всевидящего ока Варны, потому как нас больше не донимали ее творения. Встречающихся попутно увров мы снимали из расчета, бесшумно и издалека, чтобы они не успели оповестить хозяйку. Наверняка мы не могли знать, была ли у них такая возможность. Так вышло, что мы снова шли с Кубом в паре.

— Вот скажи Куб, как ты считаешь, насколько широка вселенная по твоему мнению?

— Мне кажется она у каждого своя, определяется это скорее глубиной твоего внутреннего космоса.

— Что ты скажешь о своем внутреннем космосе?

— Порой мне кажется, что он безграничен, но чтобы слиться с ним воедино мне приходится ложиться спать. — он закрыл глаза на пару мгновений, а потом открыл и посмотрел мне в глаза.

— Ты хочешь сказать, что в повседневной реальности, невозможно быть в слиянии с ним? — не унимался я.

— Возможно, но тогда ты не сможешь ничего делать. Внимание оно либо направлено, либо рассеяно. Сейчас твое внимание направлено на мой голос и шаги. Тебе некогда всматриваться во вселенную, ты увлечен местными и моими образами. Другое дело, когда ты остановишься и погрузишь свой внутренний взор и внимание к ней, она раскроется навстречу к тебе. Глубину ее можно измерить качеством и количеством времени, которое ты потратишь на погружение в нее лично.

— Зачем, по-твоему тратить время и погружаться в нее в дневные часы? Если одну треть жизни мы неизбежно тратим на сон и как следствие автоматическое погружение и слияние с ней.