Герман достал меч и принялся подкапывать пространство вокруг дыры. Было неудобно.

— Нет, всё-таки лопата во время космических перелётов — это одна из самых необходимых вещей!

Вибромеч послушно превратился в лопату. Такая, пожарная, с красной ручкой.

— Эй! Эй-эй-эй! — начал было возмущаться парень, но заставил себя заткнуться. Может, потом обратно превратится, а пока нужно пользоваться тем, что есть. Благо, копать стало удобнее. Ещё немного усилий, и дырка оказалась засыпана. Тут бы порадоваться — всё, вроде бы, легко получилось, но остальные четыре дырки по внешнему кругу стали выглядеть как-то неприятно. Как будто нестабильно, или что-то вроде того. При этом у Лежнева возникло чёткое ощущение — это жжж неспроста.

— Кажется, остальные тоже надо закопать. И побыстрее! — повысил голос парень, заметив, что дырки из аккуратных, кругленьких, начали превращаться в бесформенные кляксы.

Подскочил к следующей, принялся изо всех сил работать, спешно засыпая расширяющиеся во все стороны щупальца первозданной темноты. После того, как вторая дырка оказалась засыпана, скорость роста оставшихся трёх увеличилась ещё. Комментировать Герман не стал — перескочил к следующей, заработал ещё быстрее. Стало не слишком удобно — приходилось следить, чтобы не вступить в темноту. Герман почувствует, что начинает потеть под скафандром, несмотря на климат-контроль. На последние две ушло больше сил, чем на все предыдущие — приходилось засыпать их поочерёдно, по очереди швыряя… что-то, что он копал. В какой-то момент стало казаться, что провалы расширяются со скоростью большей, чем он их закапывает. Лежнёв постарался ещё ускориться, ткнул взглядом в выбор аптечки на забрале, выбрал стимулятор. Кожу в районе шеи кольнуло, скорость работы возросла, и вот, последняя, пятая уже не дырка даже, а провал, оказалась засыпана полностью. Теперь перед ним оставалось только пять дырок внутреннего круга.

— Гаврюш, мне кажется, по одной засыпать их нельзя.

— Угу, — кивнул бычок.

— Значит, возвращаемся?

— Угу.

— А как возвращаться-то?

Гаврюша пожал плечами. «Сам залез — сам и думай, как выбираться», — понял Герман.

Никакого выхода в округе не наблюдалось. Он так и висел то ли в космосе, то ли внутри овального помещения. Двигаться было можно, только куда — непонятно. И, главное, он уже потерял точку, в которой здесь оказался изначально. Слишком много пришлось работать лопатой. Кстати о лопате. Герман вгляделся в инструмент.

— А можно как-нибудь обратно в меч превратиться? — с надеждой попросил парень, но то ли магия закончилась, то ли какие-то ещё условия должны были быть, лопата так и оставалась лопатой.

— Ничего, я всё равно буду тебя любить. Даже в форме лопаты. Лишь бы выбраться!

Выбрал сторону, которая показалась правильной, направился туда. Дырки постепенно стали отдаляться. Нормальное пространство возвращаться даже не думало. Сколько он так ходил кругами, Герман не знал. Но устал сильно. И испугался.

— Гаврюш, что делать-то? Как мне к тебе вернуться? В смысле, к настоящему тебе, а не воображаемому.

— Угу, — сказал Гаврюша. «Так и возвращайся ко мне. Что кругами ходишь?» — понял Лежнев.

«Да как я вернусь-то⁈» — хотел крикнуть парень, а потом стукнул себя ладонью по забралу. Ну, то есть хотел по лицу, но вот как получилось. И зашагал к Гаврюше, стараясь не смотреть по сторонам. А потом вдруг обнаружил себя в машинном отделении своих родных обломков линкора, на бедре висит меч, в своей нормальной, обычной форме. Оглянулся — за спиной подрагивает и переливается оболочка яйца.