– К тому же ты там что-то про дракона вякнул, – усилила нажим ехидная невеста.
– Дорогая, помилуй, где же я тебе дракона-то найду? – писклявым фальцетом возопил отвергнутый жених, начиная картинно заламывать руки.
– А ты поищи! – капризно потребовала Ребекка. – Авось да найдется.
И тут по коридорам храма Песка прокатился дикий, безумный животный рев, сотрясающий стены и взламывающий каменный пол.
– Дракон! – подпрыгнул ошеломленный Беонир.
– Нет, – резонно покачала головой я. – Это кричит богиня Банрах, осознавшая гибель своей приближенной охотницы. Змееликая впала в ярость, и, кажется, теперь она идет за нами!
Теперь все решала скорость. Кто первый попадет на самый нижний ярус, в зал Вечности, тот и останется в живых! Почему-то я думала именно так, хотя выбор – мы или змееликая – мне категорически не нравился. Банрах – это вам не парочка полусгнивших трупов, посмевших преградить дорогу. Богиню голыми руками не возьмешь. И руками, вооруженными магией, кстати, тоже!.. В общем, пока я пыталась не концентрироваться на неприятных мыслях, переполняющих мою голову, а просто бежала.
Путь, петляющий и извивающийся по лабиринту гробниц, казался бесконечным. Мы давно уже перестали заглядывать в карту, ведомые лишь моей интуицией и неумолкающим голосом сердца, подсказывающим, что вот оно, еще чуть-чуть, уже совсем близко… То, чего я хотела больше всего на свете и боялась не меньше, приближалось.
Любовь моя, ты дар или проклятие? Любовь, за что ты мучаешь меня столь жестоко? Вроде бы именно любовь и должна нести нам бессмертие, а вместо этого она убивает все, к чему прикасается. Может быть, это страх близкой смерти заставляет нас любить так неистово, так пронзительно? А возможно, это страх смерти убивает в нас любовь? Я тщетно металась в поисках ответов на свои многочисленные вопросы, но никак их не находила, терзаемая острым предчувствием, что скоро и так обо всем узнаю. Вот только захочу ли я знать столь чудовищную правду?..
Величественные залы, украшенные великолепной мозаикой, сменялись темными переходами, уводящими нас то вверх, то вниз. Понятие пространства исказилось, утратив свою актуальность. Запад стал востоком, а юг – севером. И лишь благодаря зову моего переполненного любовью и отчаянием сердца нам удавалось найти выход из очередного лабиринта, изобилующего тайными ловушками и фальшивыми тупиками.
Спустя какое-то время мы оказались на перекрестке из шатких мостков, наподобие лестницы соединяющих несколько этажей. И прежде чем мы сориентировались в хаотичном нагромождении веревок и досок, я успела бросить взгляд вниз, рискованно перегнувшись через хлипкие поручни. Мне показалось, что провал, открывшийся под мостом и пронизанный ответвлениями канатной дороги, не имеет дна, но именно здесь начинается путь во тьму, доступный лишь мертвым. Да и мы сами, ищущие Вечность, имеем ли право называть себя живыми, уже бессчетное количество раз побывав на краю смерти?
Миновав перекресток, мы очутились в темном зале, стены которого покрывали лики оскаленных тварей, вырезанные в черном граните. Скудный свет проникал лишь из коридора, приведшего нас сюда. А дальше царил непроглядный мрак, и мне пришлось затеплить крохотный язычок пламени, мячиком запрыгавший у меня в ладони.
– Мне страшно! – дрожащим голосом призналась Ребекка, трепетно прижимаясь к Беониру. – Думаю, мы вступили во владения смерти, закрытые для всех, кроме наших богов.
– Ты права, – подтвердила я, но при этом мой голос остался безупречно невозмутимым, ибо я сумела ничем не выдать своего волнения. – Простите, друзья, но пройти через квинтэссенцию тьмы сумеет только чародей, а я не смею рисковать вашими жизнями. Ждите меня здесь ровно сутки, а потом, если я не вернусь, уходите обратно той же самой дорогой, по которой пришли.
– Нет, – возмущенно запротестовала воительница, цепляясь за меня. – Мы тебя не оставим!
Но Беонир вдруг схватил девушку за локоть и требовательно притянул поближе, заставив взглянуть себе в глаза.
– Милая, ты не понимаешь, – ласково промолвил он, – что в судьбе каждого из нас есть такие моменты, которые не принято делить с кем-то другим, даже с близким другом или кровным родственником. Судьба ревнива и не терпит соперничества, предпочитая тайком вручать нам свои дары и свои наказания, оставшись наедине со своим избранником, избегая ненужных свидетелей или любопытных зевак. Полагаю, нынче для Йоны настал момент истины, определяющий не только ее дальнейшую жизнь или смерть, но и участь всего Лаганахара. Мы не должны ей мешать!
– Хорошо, – с тяжким вздохом согласилась Ребекка и нежно погладила меня по щеке. – Помни, малышка, мы тебя очень любим и ждем. Возвращайся к нам, пожалуйста!
– Возвращайся вопреки всему! – поддержал ее ниуэ.
– Возьми с собой это. – Воительница протянула мне сумку с метательными пластинами, подаренную ей Лорейной. – Не знаю, на какие там чудеса намекала эльфийская принцесса, но мне думается, что тебе как раз придется сделать тайное явным.