– Какая радость! – с облегчением прошептала Ребекка.
Мы вышли из сокровищницы. Я тщательно заперла дверь и с невозмутимым видом убрала ключ обратно в сумку. Реакцией на мои действия стал громкий зубовный скрежет Шалкааш, но она опять воздержалась от каких-либо действий. Вслед за ней мы прошли в зал Раздумий. Я, заметив, что Кеелмин не собирается выходить за пределы трапезной, подошла к ней и с благодарностью поклонилась:
– Спасибо тебе. Спасибо за все.
– Долг платежом красен, ведь ты спасла мне жизнь! – с признательностью прошептала та. – Будь счастлива, маленький эльф, и вспоминай иногда ту, которая когда-то звалась Аттой из Блентайра…
– Так ты родом из Блентайра? – поразилась я. – Но как ты попала в это мрачное место и почему?
– Когда-то я тоже мечтала вступить в ряды гильдии Чародеев, – печально вздохнула Атта. – Получив Звезду своей души, я отправилась на поиски испытаний, достигла Пустоши и, поверив лживым заверениям Шалкааш, оказалась пленницей этой обители. Умоляю тебя, Йона, если ты сумеешь вернуться в Блентайр, вспомни обо мне и передай весточку моему другу детства – чародею по имени Джайлз. Этот мальчик считался самым талантливым среди всех учеников Звездной башни, и я верю, что он не погиб, а с честью прошел через все перипетии судьбы и стал магом!
– Ты права, – радостно рассмеялась я. – Я знакома с Джайлзом, он и в самом деле стал чародеем и вырос в очень красивого юношу!
Атта счастливо вскрикнула, но тут же смутилась и заглушила свой голос ладонью, стеснительно прижатой ко рту. А я была готова поклясться в том, что ее щеки, закрытые покрывалом, окрасил нежный румянец застенчивости. Похоже, для Атты мой дорогой Джайлз был и остался не просто другом…
– Я никогда не забуду тебя и непременно передам весточку Джайлзу! – пообещала ей я и побежала дальше, спеша догнать ушедших далеко вперед Ребекку и Шалкааш.
Главная жрица привела нас к тому самому месту, откуда вчера началось наше путешествие по обители дочерей песка. В стене этого узкого каменного колодца обнаружилась еще одна дверь, которую женщина и отворила перед ними.
– Там ступени. Поднявшись по ним, вы очутитесь в здании наверху. Прощайте. – Жрица развернулась к нам спиной, намекая на то, что наша дальнейшая судьба ее совершенно не интересует.
– Шалкааш! – окликнула я. – Спасибо тебе. И позволь задать всего один вопрос: почему из всех помещений наверху заперт именно детский корпус?
И без того напряженная спина хайдари буквально окаменела. Сначала мне показалось, что жрица оставит мой вопрос без ответа, но та после недолгих колебаний передумала и из-под покрывала донеслось приглушенное рыдание.
– Корпус заперт, дабы те, кто следует зову песка, не повернули обратно. Ведь единственное, что может заставить женщину преодолеть все преграды и разорвать все оковы, – это желание иметь ребенка. Прощайте!
Все еще пребывая под впечатлением от последних слов жрицы, мы с Ребеккой вскарабкались по крутой винтовой лестнице и очутились перед странной дверью. Лайил толкнула ее плечом, и мы недолго думая вылезли на поверхность. С обратной стороны двери была замаскирована зеркалом.
Выбежав наружу, мы увидели Беонира. Непринужденно болтая ногами, погруженный в чтение юноша сидел на бортике фонтана, а его окружало огромное количество книг, небрежно сваленных прямо на песок. Заметив нас спешащих к нему во все лопатки, ниуэ от растерянности чуть не свалился со своего импровизированного насеста, выронил фолиант, который в этот момент держал в руках, и испустил радостный вопль:
– Небеса, я так за вас волновался, любимые мои! Красавицы мои, скажите, вас схватили песчаницы?
– Откуда ты знаешь? – подозрительно глянула на него воительница, но юноша лишь счастливо махнул рукой:
– Я стал просто ходячим справочником, содержащим всю информацию относительно Пустоши и ее обитателей. Я провел весь день, копаясь в этих книгах и пытаясь изыскать возможность вам помочь. Но обо всем этом можно поговорить и позже, а сейчас скорее рассказывайте, что же с вами произошло!
Взахлеб, перебивая друг друга, мы поведали Беониру о событиях последних суток, проведенных нами под землей. Любопытному ниуэ оставалось только рот раскрывать от изумления, но, к чести славного юноши, делал он это не слишком часто, так как о многом уже заранее узнал из книг.