Я мысленно восхитилась смелостью мальчишки, потому что знала не хуже его — бежать отсюда некуда.

— И что это такое несуразное выросло на ваших деревенских грядках, брат настоятель? — удивилась первая жрица, намекая на провинциальные замашки избранника богини.

— Чем удобряли грядки, то на них и выросло! — невоспитанно буркнул Арден, окончательно смутив впавшего в ступор настоятеля.

— Ты зря отказываешь от милости богини, — презрительно заметила Каадсур. — Дурак.

— Если кто-то сказал тебе «дурак» — не спеши считать его умным, — нахально парировал Арден. — Возможно, он просто представился.

— Ах ты, дерзкий ублюдок! — скрипнув зубами от досады, рявкнула лайил, замахиваясь на него кулаком и теряя бдительность. — Я приучу тебя к поряд…

Но последнее слово буквально застряло у нее в глотке, потому что, вознамерившись применить грубую силу, она забыла главное правило обращения с несговорчивыми отроками, гласившее: «Помни, что, поднимая на ребенка руку, ты оставляешь неприкрытым пах!»

Расторопный Арден не преминул воспользоваться представившейся возможностью: он с размаху пнул жрицу в низ живота и стремглав ломанулся к выходу из зала. Но не тут-то было! Вторая убийца со стоном боли согнулась пополам, но первая жрица стремительно выхватила кинжал, до сего момента покоящийся в привешенных к ее поясу ножнах, и метко запустила им в убегающего мальчишку.

Послышался глухой звук удара, вызванный соприкосновением рукояти тяжелого боевого оружия с затылком Ардена… Беглец замертво повалился на пол, сопровождаемый нашими соболезнующими вздохами. Оскорбленная им Каадсур с кряхтением поднялась на ноги, вместе со своей товаркой подхватила под мышки бессильно обвисшего монастырского воспитанника, пребывающего в обмороке, и грубо поволокла за собой. Я прикусила губу от горя, не решаясь зарыдать вслух, и безмолвно наблюдала за тем, как небезразличный мне юноша навсегда исчезает из моей жизни…

Уже на самом пороге церемониального зала Арден пришел в себя и печально оглянулся, коротким взглядом прощаясь со своими бывшими товарищами. Он отлично знал, что именно ему предстоит в дальнейшем. Увы, ему не дали возможности совершить самостоятельный выбор своей судьбы, а чужой выбор всегда оказывается намного хуже.

— Спасите меня, помогите! — взмолился он. — Не хочу служить богине, уж лучше я умру!

Но я-то понимала, что человек способен демонстративно пожелать себе смерти лишь в такой момент, когда по-настоящему понимает, насколько сильно он хочет жить!

Ребята виновато опускали взоры, избегая затравленного взгляда Ардена.

— Бартоломью, помоги мне, ведь ты же называл себя моим ближайшим другом! — просил Арден, но здоровяк тут же сделал вид, будто занят собственными мыслями. — Наставник! — вскричал несчастный мальчик. — Спаси меня!

Брат настоятель отвернулся, проявляя не деланое, а подлинное безразличие.

— Элали! — нежно позвал обреченный. — Сделай что-нибудь ради меня, ведь ты клялась в любви до гроба!

Белокурая девушка только всхлипнула и отрицательно затрясла локонами.

На лице Каадсур появилась торжествующая ухмылка.

— Видишь, — констатировала она, — на самом деле ты никому тут не нужен. Наш мир жесток и подчиняется волчьему закону: каждый сам за себя. Покорись же богине и смирись со своей участью, возможно, она окажется не такой уж страшной.

Но Арден горестно прикусил губу, осознавая, сколь часто заводят нас в темную бездну лживые посулы светлого будущего.