Незапертая, она тихо открылась на бесшумных петлях.

Гленн и Кэндис оказались не готовыми к тому, что предстало их взглядам.

Витрины, заполненные невероятными сокровищами: короны и тиары, державы с драгоценными камнями и сверкающие скипетры, горностаевые мантии и позолоченная обувь, трон, инкрустированный самоцветами.

— Фило! — позвал Гленн, когда стальная дверь закрылась позади них. Ответа не было.

Они осторожно ступали среди витрин с золотыми кубками и нефритовыми богинями, распятиями из слоновой кости и серебряными потирами.

— Чем это пахнет? — спросила Кэндис, остановившись у закрытых стеклом редких византийских икон.

— Ничего не чувствую.

Кэндис втянула носом воздух.

— Бензин.

Гленн опять позвал Фило. Они прислушались. Никто не отозвался. Они поспешили обратно к двери. Она была заперта.

— Постой, — сказала Кэндис. — Я что-то слышу.

— Я тоже.

Размеренно звучало: пип… пип… пип.

Они пошли на звук сквозь лабиринт стеклянных витрин, в которых изумруды и сапфиры ослепительно сверкали под люминесцентным освещением, пока не очутились в задней части хранилища, где остановились как вкопанные, лишившись дара речи от того, что там увидели.

От бомбы защитного зеленого цвета в форме пули и длиною в шесть футов тянулись провода к механизму, из которого раздавалось пиканье.

— Это… ядерная? — прошептала Кэндис так тихо, словно бомба могла взорваться от ее слов.

— Нет. Ты была права насчет запаха. В этой бомбе напалм.

— Напалм!

— Отвержденный бензин. Благодаря конструкции бомбы воспламененное содержимое распыляется по радиусу взрыва, поджигая все в области поражения. Внешняя оболочка исполнена из алюминия, и взрыватель… — Он замолчал.

Они заметили яркие цифры на боковом дисплее. Отсчет шел в обратную сторону.