– Чтобы нос не высовывали из замка! А ещё лучше не выходили из этой комнаты, – уже в дверях бросил нам через спину альфа.

Да что же здесь, черт возьми, происходит?!

В окно я видела, как небольшими группами волки и люди стали собираться под началом их предводителя и выбегать за пределы замковой территории.

Я осторожно выглянула в коридор, впервые на моей памяти замок выглядел как оживший улей, по коридорам туда-сюда сновали мужчины и женщины. Но стоило хоть к кому-то из них обратиться, как они только рычали в ответ и убегали по своим неотложным делам.

Также внезапно все стихло. Замок, казалось, опустел в один миг. Я изнывала от страха перед неизвестностью и тревоги за Тодора, сидя с Машей в комнате.

– Ну, чего расселись, милые мои? – заглянула в нашу комнату любопытная старушка. – Вперед, мои хорошие, на подвиги!

Маша радостно подскочила к «бабушке». Я и сама была несказанно рада видеть Ивет, знать, что мы не одни в целом замке.

– Куда мы идем? – спросила дочурка у старушки.

– О, малыш, мы идем с тобой развлекаться! – приветливо улыбнулась ей Ивет, ведя за руку по коридору. Мы шли хорошо знакомой нам дорогой, пока не очутились перед большой детской комнатой. Заприметив знакомых ребят и Захари, Маша выпустила руку Ивет и побежала к друзьям.

И хоть комната ничуть не изменилась за несколько часов нашего здесь отсутствия, все же выглядела теперь иначе. Изменений нельзя было увидеть глазами, но можно было почувствовать. Будто бы стало мрачно, тоскливо, неуютно. Гостиную уже не заполнял детский смех, никто не гонялся друг за другом. Слишком смирно, слишком тихо. Дети боязливо жались друг к другу. Маша казалась мне среди них светлой выделяющейся вороной.

– Почему они все здесь? Где их родители?

– В войнушки играют, – хмыкнула оборотница и сжала в руках дверную ручку. – Некоторые уже доигрались, кто-то может сыграет сегодня в последний раз.

И хоть ее голос ни разу не дрогнул, на короткий миг за неприступной стеной образа интриганки и склочницы я увидела уставшую, расстроенную пожилую женщину. Она обвела взглядом комнату, где каждый ребенок смотрел на нее с надеждой.

– Что случилось, Ивет?

– Напали на соседние деревни. Из-за отбора там осталось мало воинов. Как будто знали наперед, шакалы.

От чего-то вспомнился мужчина, который сопровождал Ивет на церемонии открытия. Захари сказал тогда, что это ее старший сын – Бранд. Интересно, он тоже там, защищает деревни от нападающих?

– Ну, что встала как вкопанная? Думаешь, только когтями махать можно?! Храбрецы недоделанные! Посмотрела бы я, как они десяток напуганных волчат успокоят. Вояки… – Ивет грозно посмотрела на меня, подбоченившись, преисполненная решимости и праведного гнева, разом утратив вид жалкой старушки. Стоило ли отправлять целую армию? Одна боевая волчица показала бы им кузькину мать.

– Что мы будем делать? – я улыбнулась, заметив перемены в ее настроении. Если Ивет не вешает нос, значит все не так плохо, как кажется.

– А мы тоже с тобой повоюем. И пусть наш фронт незаметен, зато – самый важный.

Старушка вошла в комнату и вместе с ней туда будто бы вошла жизнь. Каждого ребенка она старалась увлечь каким-то занятием: будь-то книга, или сказка вслух, тряпичная кукла или простое объятие. Но и этого было мало. Несколько угрюмых сорванцов, пусть и не плакали, но не желали идти на контакт, предпочитая отсиживаться в углу. Их надо чем-то отвлечь, занять. Чем бы я отвлекла Машу? Я ненадолго задумалась, а потом со стыдом призналась самой себе, что телевизором…