Полиция гнездилась в непомерно огромном здании. Позже я выяснил: в лучшие времена населения в Раддике было втрое против теперешнего. Что, как оказалось, сыграло немаловажную роль и в моем деле.

Само собой, Нолена на месте не было, и мне пришлось торчать в вестибюле, наслаждаясь обществом пузатого дежурного сержанта. Знаете, есть такой тип прирожденного вахтера, они всю жизнь глазеют настороженно. Зенки выпученные по-жабьи. Наверное, он и закрыть их толком не может. Самый вид для копа, ей-же-ей. Он меня вчистую донял. Я аж вздохнул с облегчением, когда мой мобильный запиликал аккордами из «AC/DC».[10]

— Мэннинг, — изрек я вместо «алло».

— Привет, Апостол! Это Альберт. Я к тебе в подходящее время?

— Вполне. Я как раз брожу бесцельно по «Уол-марту». — Я подмигнул глазеющему сержанту.

Альберт Феллоуз — типичный книжный червь, социопсихолог из Университета Нью-Йорка. Ему я позвонил вчера вечером, выискивая в Интернете информацию о «Системе отсчета», оставил послание на автоответчике. Я подобные знакомства холю и лелею и очень ценю. Поскольку в точности помню, что мне говорят, я дорожу теми, кто способен сказать нужное. А взамен поставляю время от времени мешочек травки. Вы не представляете, как много ученых мужей западают на травку. А поскольку про мир криминала они, бедные, знают лишь понаслышке, то радуются куреву, как малые дети.

Несомненно, про «Систему» Альберт ничего не слыхал, но узнать был не прочь. Позвонил якобы сообщить: работает, исследует и заинтересован, но на самом-то деле из чистейшего любопытства. Не терпелось вызнать, что я уже разведал и где сижу. Я ему описал все в подробностях, снабдив свой рассказ комментариями.

— Альберт, да это же полная чушь! — сказал ему, подытоживая. — Мир на пять миллиардов лет старше? И в это можно серьезно верить?

Я подмигнул копу еще раз, и лупоглазый скот наконец отвернулся.

— Да кто на такое западет?

Из трубки донеслось приглушенное хихиканье.

— Стол, ты зря считаешь, что сектанты — люди ущербные. Глупые, слабовольные — уж не знаю, как ты еще про них думаешь. На самом-то деле они лучше образованы и с более высоким коэффициентом умственного развития, чем основная масса населения.

— А толку? — перебил я. — Пусть сто раз умные, но чтобы поверить Баарсу, надо полностью свихнуться.

— Стол, тут мы уткнулись в проблему с небоскреб величиною. Как думаешь, отчего психологи и психиатры мучаются, определяя вещи вроде «иррациональных верований»? Да за пределами повседневного опыта и здравого смысла все человеческие верования иррациональны. Понимаешь — все! Заверни в обертку поцветастее, сунь нам пораньше — вот мы и поверим.

Ну, по-своему я это и так уже понял. Да и застарелый цинизм дарит чудесную способность переваривать сколь угодно дрянные новости.

— Значит, хотим мы или нет, а всегда в чушь какую-нибудь верим?

— Именно, друг мой. От колыбели до могилы.

Отключился я, думая про фото «мертвой Дженнифер» в моем бумажнике. И вдруг обнаружил: сержант снова уставился, кисло выпучившись, будто я пятно грязное на стене. Тут я наконец не выдержал.

— Ну что смотришь, приятель? Кончился запас овса и сена?

— А?