– Господи! Отведи от нас бесов лесных, дай отдохнуть с пути и сил набраться, – перекрестился дед. – Ну, и?

– Давай я! – предложил Варан, слегка приподнявшись.

– Я могу, – поднял руку Талгат.

– И я! – отозвался Малой.

– Лучше с меня! – проговорил Хук.

– Э, нет, рабы Божьи! Начнем с командира нашего, если он не против.

– Хорошо, давай, Игнат. – Холод сосредоточил внимание на серьезном морщинистом лице старика.

– Какую страницу? Их здесь тысяча. Только двух не хватает. Канули в небытие.

– Да ладно – канули. Какнули кое-кто да бумажки святые использовали. А, святоша? Так оно было? – пошутил Хук, и все захохотали, глядя на покрасневшего старика.

– Ироды! Все бы вам зубоскалить и подтрунивать над бедным священнослужителем, – пробурчал дед и послюнявил палец в преддверии лотереи.

– Прям игра из детства… открой… э-э… шестьдесят седьмую.

– Та‑а‑к. Шестьдесят семь… Ага. Вот, слушай, командир.

И дед стал читать мелкие строчки «Сказаний…». Было темно, несмотря на блеклый свет переломленной палки-фонаря в углу и костерка на входе; снаружи страшно и протяжно выли, а стены полуразвалившейся церквушки оглашал хрипловатый голос:

– Вот, командир, твоя страница! – Дед торжествующе оглядел лица товарищей и посмотрел на Холода.

– Отлично, Игнат! – Тот взглянул на бойцов и улыбнулся. – Мне понравилось.

– Прям про нашего командира стишки. Круто. Теперь мне. – Варан подумал и выдал: – Сто тридцать первая. Давай, старый.

– Сам ты… три дня не умывался, пацан, блин! – чуть обиженно сказал Игнат, открыл и стал читать, постепенно умолкая и бледнея:

– Вот, еп! Ты че, Игнат? – Боец вмиг побледнел, улыбка исчезла.

– Я… я читаю, что там есть! – промямлил дед.

– Нет, лучше открой сотую страницу, там глянь.