«— Томас, что хлюпает в моих ботинках?

— Овсянка, сэр.

— А что она там делает?

— Хлюпает, сэр!»

Именно такой анекдот мама мачехи рассказывала при моем появлении. Её это страшно забавляло…

— Надо же, какие мы вежливые стали, а кто недавно занудой необыкновенной меня обзывал? — спросила старушка.

— Дормидонтовна, так я это… — Игорь потупился, но я видела, что углы его губ подрагивают, чтобы не разъехаться в улыбке. — Я же в сердцах, и вообще шепотом.

— Ладно, потом разберемся, друг разлюбезнейший. Сейчас нужно умчаться нам быстренько. Пойдемте, детишечки.

Я никогда раньше не спотыкалась на туфлях, хотя носились они уже не первый месяц. Что послужило падением, я вряд ли могла сказать. Шагнула вслед за парой, оступилась и тут же острая боль шарахнула по лодыжке крапивной плетью.

— От же …ный в рот! — вырвалось у меня, когда приземлилась на живот и больно ударилась локтем об асфальт. Похоже, что второе проклятие тоже вступило в силу.

— Ты чего разлеглась? Устала и захотела спать? — наигранно удивился Игорек.

Я с трудом сдержала все слова, которые пытались сорваться с языка, и лишь покачала головой. Он попытался помочь мне подняться, но боль снова полоснула по лодыжке. Я вскрикнула от боли и ударила асфальт пятой точкой. Серый асфальт тактично промолчал.

— Ох ты ж, девонька, покажи-ка ноженьку, — подскочила старушка, шелестя многочисленными юбками.

Я честно попыталась вытянуть носок, но лишь застонала и прикусила губу, чтобы на свет не выплеснулись матерные ругательства. Старушка потерла ладонь об ладонь и положила на лодыжку. Мне показалось, что по ноге расплылось тепло, будто Мария Дормидонтовна поливала её из горячего чайника. Резкая боль сменилась легким пощипыванием, и в этот раз стопа обрела подвижность без малейшего намека на боль.

— Ну, вот и хорошо, милая. Теперь попытайся встать.

Я попыталась, и на этот раз асфальт остался нешлепнутым. Боли как не бывало, словно в ногу вкололи слоновью дозу анестетика. Игорь показал бабушке большой палец, но старушка всё равно нахмурилась.

— Игорёк, я уже сказала, что это частично твоя вина. Грюзельдина два проклятия сразу наложила. Второе заговорено на неудачи, поэтому доставай свой эликсир счастья…

— Но он у меня последний. А следующую партию удастся только через неделю получить, — проныл молодой человек.

— Отдай девочке, — безапелляционным тоном заявила старушка, — иначе мы рискуем не доехать до сестренки.

— Бабушка, так давай сиганем? Тут же недалеко.