— А вот моя спутница Анна не знает, — продолжил Корвин.

— Я тоже не знаю точно, — сказала женщина. В глазах все еще было сомнение, но, вероятно, она, как и Корвин, ощутила, что собеседник не причинит ей вреда. — Я увидела… Анну и ощутила свет. Тот древний, немыслимый свет, что может вылечить любую болезнь… Меня зовут Аделина. Видите ли, я больна, давно больна. Изнуряющая хворь съедает меня изнутри — я не могу есть, меня мучает боль в животе. И я знаю, что скоро умру, если не случится чудо. Я не вижу будущее, как видели мои предки. Но я его ощущаю…

— Какого чуда вы хотите? — мягко спросила я. — Я всего лишь обычная девушка…

— Нет! Не говори так! — снова заволновалась женщина. — Ты — свет! Истинный свет! Который не погасить ничем… Помоги мне! — ее руки снова затряслись, и она схватила меня за ладонь.

Корвин ободряюще кивнул мне — мол, не волнуйся, спрашивай и делай, что считаешь нужным.

— Что вы хотите, чтобы я сделала? — мягко спросила я и погладила ее по плечу. И вдруг… Я не поняла, что произошло. Ощущение было подобно тому, что я испытала на балу, когда Корвин корчился от боли, лежал беззащитный, и я кинулась к нему. Тогда мне показалось, что мои руки впитали страшные нити, оплетавшие его тело. Теперь же… теперь я ощутила, как что-то мягко и светлое проходит сквозь мою ладонь. Что-то, что родилось в моей душе при виде этой несчастной женщины. Может быть, просто сострадание, желание помочь?

И прямо у нас на глазах в ее серое лицо начали возвращаться краски. Кожа стала нежно-розовой, как у молодой девушки, хоть морщины никуда не делись. Запавшие глаза заблестели, и мешки под ними вдруг разгладились…

Я в изумлении посмотрела на Корвина. Он внимательно наблюдал.

— Ты уже сделала… — прошептала Аделина, крепче сжала мою ладонь — кажется, в ее руках прибавилось силы — и многократно жарко поцеловала мое запястье. — Свет, ты спасла меня!

— Мне кажется, вы ошиблись… — неуверенно начала я, хоть разница в ее облике была налицо. И я снова неведомо откуда точно знала, что ее недуг растворился, исчез. Вернее, у меня родился образ, что неведомая болезнь при моем приближении взяла чемоданчик и удалилась, в отчаянии отплевываясь и в страхе оглядываясь.

— Нет, Анна, Аделина не ошиблась, — спокойно сказал Корвин. — Ты действительно исцелила ее. И это может стать нашей проблемой….

Я мягко убрала руку.

— Аделина, вы ведь никому не скажете? — взмолилась я, зная, что Корвин может предложить подчистить ей память.

— Конечно, нет, — уже совершенно спокойно ответила она. — Вы спасли меня… Как бы я хотела отблагодарить вас равноценно! Но я даже не вижу, какова твоя истинная суть… Этот мягкий свет — твой свет, Анна — заливает мне глаза, застилает взор… И я ведь тоже… «клиент» для инквизиции.

— Не волнуйтесь, вас она тоже не тронет, — сказал Корвин. — Скажите, при каких условиях вы могли бы разгадать сущность Анны?

Аделина поднялась и грустно взглянула на него.

— Мои возможности ограничены… Я вижу немногое. Боюсь, мне ни при каких условиях не пробиться за этот свет. Он спас меня… Но моя сущность боится и избегает долгого контакта с ним. Я не смогу помочь вам с этим… Но, — бабуля вдруг лукаво улыбнулась и сняла со своего пальца золотое кольцо с красным камнем, — это кольцо моих предков. Носите его, Анна… И ваша суть сама проявит себя в нужный момент. Оно помогает вернуть самого себя.

Я растерянно посмотрела на кольцо. А Корвин кивнул.

— Возьми, Анна. Это царский подарок. Кольца ясновидящих ведьм не валяются на дороге.

Я неуверенно надела кольцо на безымянный палец левой руки. И легкое тепло вдруг растеклось по телу. Кольцо не казалось чужеродным. Или новым. Как будто, оно всегда было у меня.