— Надо бы сделать электроэнцефалограмму, — задумчиво произнес Карякин. — С момента последней уже прошло полгода. Нужно определить степень распространения, если она есть. Приезжай-ка ты с ней на следующей неделе, немножко пообследуем, и не забывай регулярно давать противосудорожные.

— Хорошо, Денис Матвеевич, — вздохнул Илья.

— Давай закругляться, спокойной ночи, Илюш. И держи нос по ветру, не унывай.

Илья отключился и надолго задумался. Сейчас он испытывал чувство невозможности повернуть время вспять, внимательнее отнестись к словам больного из четвертой палаты, принять меры и не допустить наступления смерти. Может быть, результат был бы все равно таким, но он хотя бы попытался что-то сделать, а не отправился спокойно домой, приняв слова Синицына за бред сумасшедшего.

Солнце спряталось за горизонт, и мансарда погрузилась в темноту, лишь свет монитора бросал отблеск на небольшой участок стола. Ночная прохлада еще не пришла на смену дневной жаре. Душный воздух пропитался запахом садовых цветов и влагой с озера.

Илья подошел к распахнутому окну и выглянул в сад. Правильно рассаженные декоративные деревья и кустарники в мягком свете фонарей наполняли сад одновременно строгостью и великолепием. Все дышало изяществом и роскошью. Илье нравилось смотреть на вечернее буйство красок. Красота сада моментально находила отклик в его душе, гармонировала с внутренним миром. Если Илья веселился, то и сад казался нарядным и торжественным, если, как сейчас, испытывал грусть, то и сад проникался этим чувством и выглядел неотразимо-печальным.

С того самого дня, как умерла горячо любимая мать, которой он восхищался, как женщиной и мудрым и добрым человеком, всегда умеющим найти слова поддержки, в душе Ильи поселилась горечь. Именно сейчас мама была особенно ему нужна, как и ее поддержка. Но она ушла, и только друг в друге они с сестрой находили утешение. Карлову не свойственны были душевные муки. Он переживал лишь потерю вещи, которую считал драгоценной. А мама была не вещь. Илья всегда считал ее ангелом с крыльями, которая взлетела, как только у нее появилась такая возможность, и вырвалась из земного плена.

В такие минуты, как сейчас, Илья чувствовал свою уязвимость. Все время ему приходилось прятаться, скрываться под маской равнодушия или веселости. На ум пришли слова Есенина, написанные как будто специально для него:

На свои желания Илья уже давно махнул рукой. Иногда ему даже казалось, что и не хочет ничего вовсе. Единственный человек, ради которого он жил и пытался чего-то добиться — его сестра. Но и тут он был бессилен. Победить недуг не было никакой возможности. Порой Илья от беспомощности погружался в беспросветность. Но, как правило, после таких приступов, близких к состоянию депрессии, он с большим рвением принимался за дело, искал все новые и новые пути, как можно побороть заболевание.

Вынырнув из безрадостных мыслей, Илья снова окинул взором сад и улыбнулся при виде Олесиного детища — небольшого альпинария, разбитого на маленьком склоне посреди газона. После смерти матери, по просьбе сестры, отчим нанял искусных ландшафтных дизайнеров, которые построили это сложное сооружение, имитирующее горный ландшафт. Олеся тогда ни на шаг не отходила от них, участвуя во всех работах, особенно связанных с посадкой цветов. С ранней весны и до поздней осени, каждый день она какое-то время проводила на своем живописном участке, ухаживая за ним. Карлов гордился им, как и всем, что являлось творением рук Олеси. Сейчас, в лучах вечерней подсветки, альпинарий выглядел особенно сказочно.

Шум открываемой двери и громкие голоса вывели Илью из состояния грустной задумчивости. Гости покидали дом Карлова. Кругленький заместитель мэра находился в сильном подпитии. Элегантная жена крепко держала его под руку, не давая шататься. За ними шли Александра со Львом. Тот обнимал ее за талию и крепко прижимал к себе, иногда припадая губами к белой шее. Она с надменным и гордым видом разрешала ему это делать.

Замыкал шествие как всегда трезвый и подтянутый Карлов старший, гордясь очередным удачным банкетом.

— Слушай, Макс, — пьяным голосом пролепетал заместитель мэра, — а приезжай-ка завтра к нам на все выходные. Попаримся в баньке, поиграем в бильярд, поплаваем в бассейне. Давай устроим себе настоящий уикэнд, а? Мамочка за нами поухаживает, правда, дорогая? — обратился он к жене, пытаясь дотянуться губами до ее щеки.

— Конечно, Максим, почему бы и нет. Приезжайте, — вернула та мужа в вертикальное положение и посмотрела на Карлова, одарив улыбкой, не выходящей за рамки вежливости.

Любой другой человек на месте Карлова отказался бы от приглашения. Но отчиму нравилось делать то, что вносило неудобство в чью-либо жизнь. Видя нежелание супруги приятеля, он сразу же согласился:

— С удовольствием, дорогие мои, — широко улыбаясь, с видом победителя, проговорил Карлов. — В выходные я абсолютно свободен. Могу остаться у вас до утра понедельника. От вас поеду прямо на работу.

Илью аж передернуло от подобной наглости. Мать Александры слегка изменилась в лице, но быстро справилась с собой. Александра пристально посмотрела на будущего свекра, пытаясь разгадать его намерения, но натолкнулась на честный взгляд. Решив, что показалось, она обратилась к жениху:

— Ты останешься здесь на ночь? Или поедешь домой?

— Сегодня останусь тут, — пьяным голосом ответил Лев, отчего Александра не удержалась и немного скривилась. — Не хочу садиться за руль и превращаться в убийцу на дорогах, — придурковато хихикнув, закончил он свою мысль, которая далась ему с великим трудом.

— Как хочешь, — равнодушно пожала плечами Александра.