– И все-таки ты пошла на танцы, – сказал Том.

– Пошла, – ответила Сеси.

– Хватит. – И он легко увлек ее в танце к двери, на волю, неприметно увел ее прочь от зала, от музыки и людей.

Они забрались в повозку и сели рядом.

– Энн, – сказал он и взял ее руки дрожащими руками, – Энн. Но он произносил ее имя так, словно это было вовсе и не ее имя.

Он пристально смотрел на бледное лицо Энн, теперь ее глаза были открыты.

– Энн, было время, я любил тебя, ты это знаешь, – сказал он.

– Знаю.

– Но ты всегда была так переменчива, а мне не хотелось страдать понапрасну.

– Ничего страшного, мы еще так молоды, – ответила Энн.

– Нет, нет, я хотела сказать: прости меня, – сказала Сеси.

– За что простить? – Том отпустил ее руки и насторожился.

Ночь была теплая, и отовсюду их обдавало трепетное дыхание земли, и зазеленевшие деревья тихо дышали шуршащими, шелестящими листьями.

– Не знаю, – ответила Энн.

– Нет, знаю, – сказала Сеси. – Ты высокий, ты самый красивый парень на свете. Сегодня чудесный вечер, я на всю жизнь запомню, как я провела его с тобой.

И она протянула холодную чужую руку за его сопротивляющейся рукой, взяла ее, стиснула, согрела.

– Что с тобой сегодня, – сказал недоумевая Том. – То одно говоришь, то другое. Сама на себя непохожа. Я тебя по старой памяти решил на танцы позвать. Поначалу спросил просто так. А когда мы стояли с тобой у колодца, вдруг почувствовал – ты как-то переменилась, сильно переменилась. Стала другая. Появилось что-то новое… мягкость какая-то… – Он подыскивал слова: – Не знаю, не умею сказать. И смотрела не так. И голос не тот. И я знаю: я опять в тебя влюблен.

"Не в нее, – сказала Сеси, – в меня!"

– А я боюсь тебя любить, – продолжал он. – Ты опять станешь меня мучить.

– Может быть, – ответила Энн.