Александр встал, поздоровался, глянул в крупное лицо плечистого богатыря, на его кустистый вихор, осторожно спросил:

— А вы кто будете?

— Стопроцентный беглец, как и вы. Иван Кузьмин — сын собственных родителей, уралец.

— А из каких мест?

— Из самой сердцевины.

— Как вы узнали меня? — продолжал спрашивать Кузнецов.

— Я видел листовки с вашим портретом.

Здесь, в сырой, заплесневелой хлевушке, парень с Урала Иван Кузьмин рассказал Александру Кузнецову, как попал в Лодзь.

— Человек я самый настоящий, советский. Таким хочу остаться и теперь, когда оказался в чужих местах, когда смерть грозит на каждом шагу.

— Запевка, парень, правильная, — перебил рассказ летчик. — Но как ты оказался здесь?

— Путь мой начался далеко. Из Сибири. Хотя сам я стопроцентный уралец.

Отслужив положенный срок в сибирском танковом полку, сержант Кузьмин возвратился на Урал. Бывалый механик-водитель, которого за усердие по службе перед увольнением в запас сфотографировали при развернутом знамени полка, неделю отдохнул с дороги и устроился на тракторный завод.

В молодости на все хватает времени. И Иван Кузьмин, работая на заводе, поступил в восьмой класс вечерней средней школы, а по выходным дням посещал секцию штангистов и на первых же состязаниях тяжелоатлетов завоевал звание заводского чемпиона.

В школе взрослых Иван повстречал крановщицу Марину Гурьянову, известную танцовщицу коллектива художественной самодеятельности, гибкую, как молодая лоза, с толстой черной косой до пояса, черноглазую, отчаянную и острую на язык. Ивану она понравилась с первого занятия, когда добровольно вызвалась определить члены предложения и части речи в нем.

Изрядно забывший грамматику русского языка, Иван Кузьмин во время перемены подошел к Марине.

— Разрешите к вам обратиться?

— Разрешаю, если разговор пойдет о деле, — ответила девушка.

— Вы сможете научить меня правильно разбирать предложения?

— Это будет зависеть от вашего поведения...

— Например?