2

Десять дней прожил господин Ванек у певицы. Жил он главным образом в шкафу.

Лаура Депирелли позаботилась об электрическом освещении на нижней полке, а также о книгах для чтения. Она строила планы путешествий в дни и часы, свободные от занятий. Прилежная актриса репетировала часами.

На десятый день господин Ванек вылез из шкафа как раз в процессе музыкальных штудий.

– Добрый день, я пошел, – возвестил секретарь. И прежде чем ошеломленная певица и до смерти напуганный аккомпаниатор успели вымолвить хоть слово, господин Ванек удалился в приступе больного самолюбия; бог знает, что именно его беспокоило, однако направил он свои стопы прямо в форт св. Терезы.

– Доложите сержанту, – твердо приказал он часовому, – что я заблуждался на ваш счет. Легион – это просто рай.

Господин Вюрфли присутствовал при церемонии надевания наручников:

– Вы с ума сошли! Добровольно явиться! – прошептал он.

– Это зачтется как смягчающее обстоятельство. Поласковее будут расстреливать.

– Знаете, Мегар снова под арестом.

– А разве его выпускали? Мне он симпатичен, этот Мегар.

– Но ведь он вас опять изобьет!

– Но не запоет. И это кое-что да значит!

На шестой день в арестантскую явились лейтенант и ефрейтор.

– Вот вам парадная униформа. Одевайтесь.

– Понимаю… Меня сейчас расстреляют?

– Вполне возможно. На дворе выстроен весь гарнизон, – сообщил ефрейтор, но лейтенант его оборвал:

– В высоких инстанциях известно, где вы были две недели и сколько вы перестрадали.

– Особенно днем после двенадцати.