Кроме своего короля, еду поклонялись целому сонмищу хтонических духов-хранителей, именуемых «неак та». Но сильнейшим и могущественнейшим среди неак та был Арак Кол, бог-демон жизни и смерти, единовременно олицетворявший мужскую созидательную мощь и женское плодородие. Храм сего дуалистического божества располагался в самом сердце страны еду, на главной столичной площади, под сенью священных баньянов и тхонгов.

Там, в этом капище, за сакральной бамбуковой завесой, таился золотой истукан Арак Кола. Помимо устрашающих клыков на кабаньей морде, кумир был оснащен пышными грудями и внушительных размеров мужским достоинством, в боевой, так сказать, готовности…

Итак, королевство Чен-Ланг процветало, урожаи риса и маниоки были обильны, а войны с соседними народами – монами, дао, черными и цветочными хмонгами – победоносны. Разумеется, жрецы Арак Кола ставили это себе в заслугу, дескать, именно заступничество их андрогинного зверобога гарантирует безбедную жизнь народу еду. Но, дабы благосклонность Арак Кола не иссякла, надо неустанно возносить ему молитвы и строго следить, чтобы жертвования оставались обильными и регулярными. Причем, кроме традиционных листьев зонга, клубней батата и сушеной рыбы тяй, которые, понятно, служили пропитанию самих жрецов, Арак Колу полагались и человеческие жертвоприношения.

Ежегодно в канун праздника Чнам Тмай – Нового года по лунному календарю, жрецы выбирали молодую непорочную девушку. В течение трех дней ее заставляли есть пищу без соли, купаться в проточной воде, а затем, раздев донага, отводили в святилище Арак Кола, привязывали к толстой каменной колонне и оставляли на ночь. Что с ней происходило потом, точно не известно. Но говорят, стоило взойти луне, как из храма раздавались стоны и крики, перемежающиеся со сладострастным хрюканьем, затем их сменяли вопли ужаса и крики боли, а через какое-то время все смолкало.

Утром, когда прихожане с робостью входили в храмовые ворота, капище неизменно оказывалось пустым. Считалось, что это сам Арак Кол удовлетворяет таким образом свою похоть, а удовлетворив, сжирает несчастную до крошки. Можно предположить, что роль насильника брали на себя жрецы свиноподобного демона…

Так в целом текла жизнь народа еду под мудрым правлением королей-девараджи. Время неслось быстро и плавно, как тень лошади на плетеной бамбуковой занавеске; годы сменялись годами, десятилетия складывались в столетия и, в конце концов, наступил тот неизбежный момент, когда счастье отвернулось от Чен-Ланга.

Согласно легенде, первопричиной последовавших бедствий явилась любовь одного из жрецов Арак Кола к простой деревенской девушке. Случилось так, что именно ее выбрали в качестве очередной жертвы ненасытному божеству. Но ослепленный преступной страстью жрец помог возлюбленной бежать из капища, и сам скрылся вместе с ней. И вот взошла луна, а Арак Кол, впервые за многие столетия, не обнаружил в обычном месте законной добычи. Яростный визг потряс окрестности, колонны храма пали, а кровля со страшным грохотом обрушилась наземь, похоронив под своими обломками многих священнослужителей.

С тех пор урожаи риса и маниоки сделались вдруг совсем скудными; даже бетель, и тот перестал приносить орехи. А самих еду начали косить различные болезни и армии соседей-захватчиков. Поэтому земли и население некогда процветавшего королевства стремительно сокращались, пока где-то к девятому веку нашей эры Чен-Ланг окончательно не поглотила молодая кхмерская империя Камбуджадеша.

В результате всех этих бедствий еду дошли до такой степени обнищания и отчаяния, что были вынуждены даже переплавить и продать на вес свою главную святыню – золотой истукан Арак Кола. Впрочем, он все равно перестал защищать вверенный его заботам народ.

Однако жрецам Арак Кола удалось-таки уберечь от расхищения одну часть идола, причем важнейшую – Золотой Лингам бога-демона. Они вырезали из песчаника другого свинообразного истукана, точную копию первого, и прирастили к нему спасенный атрибут. Сделав так, жрецы вместе с остатками племени ушли в глубь непроходимых джунглей, покрывающих склоны горы Фан Си Пан. И там, в самой недоступной и глубочайшей из пещер, обустроили новую кумирню, надежно укрыв статую своего патрона от жадных людских взоров…

Несмотря на все усилия жрецов, прежнее величие никогда уже более не вернулось к племени. Говорят, малочисленные потомки еду до сих пор прозябают где-то в чащобах тропического леса в окрестностях горы Фан Си Пан, но даже их ничтожное количество неуклонно сокращается, чему в немалой степени способствует то, что еду так и не отказались от обычая ежегодных человеческих жертвоприношений своему жестокому богу-свинье».