— Тогда для чего ты загубил его этой дрянью?

Даниэль притягивает меня к себе и усаживает на колени. Однако я не засиживаюсь, поскольку тотчас вспоминаю про свои обиды и про только что законченные брюки. А потому высвобождаюсь из объятий Хмурого и вручаю ему свой очередной шедевр.

— Облачайся!

Настает его черед отнестись к моему мастерству с недоверием. Он вертит брюки в руках, разглядывает их, затем решительно заявляет:

— Меня вполне устраивают те, что на мне.

— Это тебе так кажется, пока не примерил новые. Мне выйти?

Даниэль проявляет великодушие.

— Можешь остаться, — делает он широкий жест.

Я смотрю, как он переодевается. Вылезает из старых, потертых джинсов и проваливается в новые полотняные штаны. «Проваливается» следует понимать в буквальном смысле слова, поскольку последний писк моды — просторная форма одежды. Ну так вот мое творение отвечает этому требованию. Сшитые брюки необъятно просторны. До коленей. Книзу они сужаются, а у лодыжек и вовсе сходят на нет. Не сваливаются они лишь потому, что в талии — если применительно к мужчинам вообще можно говорить о талии — туго перехвачены поясом.

Даниэль застегивает брюки, вдергивает ремень, оглядывает себя и разражается смехом.

— Не хватает только пары сапог, хлыста и лошади. Сумеешь сшить жокейское кепи?

— В любой момент. — Я чувствую себя донельзя оскорбленной.

Он перестает дурачиться, влезает в ботинки и отправляется на поиски зеркала. Далеко ходить не надо, в квартире уйма зеркал. Пока он оглядывает собственное отражение, я обеспокоенно слежу за его реакцией. Карманы окончательно перетягивают чашу весов в мою пользу. Я давно заметила, что карманы — слабость Даниэля, а в узких, в обтяжку, джинсах не так-то просто засунуть руки в карманы. Так что изначальная недоверчивость к делу моих рук вмиг сменяется пылкой любовью. Снимать новые брюки Даниэль и не собирается. Я смотрю на него и вынуждена признать, что, не обладай он высоким ростом и узкими бедрами, штаны не имели бы вида. Фасон словно нарочно рассчитан на его фигуру.

Не успеваю я обрадоваться успеху, как Даниэль заявляет:

— Прямо какая-то мистика! С этими штанами я испытываю все в точности как с тобой.

— Что же именно?

Вновь повернувшись к зеркалу, он ловит там мой взгляд.

— Это — мне?!

Смотрите-ка, оказывается, Даниэль Беллок умеет говорить комплименты!

— Ах ты льстец! — смеюсь я.