До полиции не доходило, ограничивались советом внимательнее рассматривать деньги. Встречались и любители долгих лекций на тему, каким именно образом их рассматривать, и Вася, мрачно кивая, попав на выпивку или же на проезд, выслушивал нудных знатоков, глядя с тоской на вхолостую проносящиеся мимо таксомоторы.

След Васи, на какое-то время затерявшись в американских тропиках, неожиданно обнаружился в Берлине, откуда он позвонил мне в Москву, сказав, что в настоящий момент провожает Советскую армию, занимаясь ее продовольственным снабжением, и приглашал в гости, дав номер своего телефона.

И вот, с опозданием в три года, я в гости наведался, не очень-то, впрочем, надеясь застигнуть на немецкой земле неутомимого путешественника.

Набрал, зайдя в телефон-автомат, уже затершийся на странице записной книжки номер.

Неприязненный женский голос, в котором угадывались характерные интонации покинутой любовницы, сообщил, что «Васья» здесь больше не проживает и новый его номер телефона такой-то.

– Где это? – спросил я, записывая длинный ряд цифр.

– Это Тенерифе, – ответила собеседница и брякнула трубку.

Канарские острова?

Мне оставалось только растерянно усмехнуться, усматривая в этаком совпаденьице определенного рода символичность…

– Вася?

– Игорек?! Ты откуда?

– Из Берлина.

– Чего там делать, в Берлине-то? Армия же ушла…

– Я проездом. На Канары.

– Ты гонишь!

– Точно. Адрес дашь?

– А нету, бомжуем пока…

– А что у тебя за номер телефона какой-то чудной? Банковский код просто…

– Сотовый. Здесь это дешевле стационарного. Ну, появишься на островах, звони.

Я повесил трубку на рычаг, не очень-то представляя себе бомжа с телефоном сотовой связи – в российской, по крайней мере, действительности, – и отправился к компаньонам, поджидавшим заказанные поросячьи ножки с гарниром из кислой капусты в ресторанчике напротив.