Пришлось отложить бегство. Подобравшись к телегам, она некоторое время наблюдала, как наемники сбрасывают трупы в овраг. Переломанные, искореженные, обожженные. Несмотря на два года работы в морге, она почувствовала, как страх и отвращение сковывают позвоночник.

Другие наемники шарили по карманам павших товарищей, стягивали ботинки, снимали куртки.

— Зря собираешь жетоны, — сказал один из них, когда его подельник повесил на шею уже четвертую бляшку. — Один человек — один жетон. Так он сказал. Больше не заплатят, — осмотревшись, он недобро прищурился. — Лучше, если до Астры дойдет как можно больше народу, а после оплаты можно будет…

Окончания фразы Лисара не услышала, но брошенный в ее сторону красноречивый взгляд говорил сам за себя.

Ботинки заскользили по влажной земле, когда она скатилась в овраг. Ноги тут же уперлись в чью-то руку. Едва сдержав вскрик, она задержала дыхание. По долгу службы девушка видела достаточно мертвых тел, раздевала, мыла, вскрывала, проводила анализы, зашивала, но сейчас необходимость ступать по тому, что еще недавно было живым человеком, вызывала рвотные позывы.

В первую очередь маскировка. Пока ее спасает лишь то, что наемников было так много, что в лицо они друг друга не знают, да и ее собственное лицо — огромный заплывший синяк. Стараясь не думать о том, что делает, Лисара стянула куртку с трупа, затем жетон и плоскую кепку. Ссутулившись, опустив лицо, она бродила с остальными наемниками меж деревьев, надеясь, что куртка и кепка ее спрячут.

Военный приказал убрать все следы их присутствия, словно никто не заметит, что они вытоптали целую поляну. Собирая в мешок остатки еды, Лисара старалась осмотреть каждый угол старых домов.

В доме Дария имеется подвал. Лисара всем сердцем надеялась, что он с семьей успели схорониться там. Тот подвал строился в каменном фундаменте и имел воздуховоды — небольшие окошки, через которые кошки заходили в гости. Отличное место, чтобы переждать пожар.

После непродолжительных поисков подходящий дом был найден. От некогда большого особняка остались черные от копоти стены. Крыша завалилась внутрь, межэтажные перекрытия торчали из каменной стены обгоревшими пеньками. Вокруг дома колосилась высокая крапива — единственное, что не вытоптали наемники. Медленно, стараясь не стонать от боли в горле и спине, она обошла дом и нашла воздуховод по запаху. Запаху выгребной ямы.

Натянув рукава на запястья, Лисара раздвинула заросли крапивы. Окошко действительно имелось, и даже чуть больше, чем в доме Дария. Из темноты послышался лязг цепей. Лучшее, что можно сделать, — затаиться в лесу. Всех коней они растеряли, значит, пойдут пешком. Колонна растянется, и Лисара схоронится в лесу, а после вернется к дому.

Пожалев, что не собрала ничего толкового: несколько крупных кусков хлеба, бутылки, в которых что-то плещется, куски ткани и обломок ножа, — просунула мешок в дыру и осторожно опустила, надеясь, что бутылки не побьются.

— Я скоро вернусь за тобой, — шепнула она и как можно скорее отступила.

Наемники собрались уходить. Гору трупов присыпали землей и ветками. К ночи на запах разложения сюда сбегутся падальщики.

Боясь привлечь ненужное внимание, она не стала задерживаться у окна.

Военный к этому моменту построил наемников, пересчитал и приказал выдвигаться. Уставшие и голодные мужчины с ворчанием двинулись следом за военным. Тот наемник, что не участвовал в нападении, пристроился в конце. Неприятно.

Следующая мысль была достойна бесстрашия Ниобы или смелости Зара: можно пойти с ними и найти нанимателя.

Вышагивая за наемниками, она присмотрелась к военному, что шел впереди. Зачем было похищать Тишину, чтобы после запереть ее так близко к Дарию, который будет носом землю рыть в поисках дочери? Выкуп? Информация? Тогда почему в лагере никто не остался? Зачем устраивать нападение и пожар? В овраге осталась лежать куча народу, это ведь улика. Взрыв, что едва ее не убил, — кто его устроил? Папа? Кто-то из нападающих?

Что, демоны вас раздери, тут происходит?!

«В любом случае Радим начнет поиски и заглянет на пепелище деревни, ведь именно там видели посторонних, — успокаивала себя Лисара. — Он папу и освободит. А я немного прогуляюсь».