— Потому и не случилось, — ответил загадочно и сильнее потянул меня за руку.

Пришлось присесть на кровать и, сердито сопя, покориться. Мужчина положил руку мне на лоб, прикрыл глаза, вслушиваясь…

— Отлично, — резюмировал он, но руки моей так из захвата и не выпустил. — Ты очень беспокойно спала.

— Ты тоже, — пожала плечами и попыталась высвободить конечность.

Касание его пальцев рождало тревожное чувство в груди. Так и хотелось передёрнуть плечами и сглотнуть. Непроизвольно закусила губу и раздражённо глянула прямо в синие глаза, которые находились как-то опасно близко. Судорожно вздохнула, поняв, что не могу выпутаться из плена взгляда урмыта, который затягивал в себя, как в омут, заставляя забыть о таком понятии, как благоразумие. Так и смотрела как кролик на удава, пока он зарывался свободной рукой в мои волосы и томительно долго перебирал их. Скользящие, лёгкие движения его пальцев по затылку, а потом и по беззащитной шее, заставили непроизвольно опустить ресницы, окунаясь в изысканное удовольствие неожиданной ласки.

Вздрогнула, когда он губами скользнул по впадинке у ключицы, и подалась вперёд, подставляясь под наслаждение. Томительно долго мужчина спускался влажными касаниями языка и губ ниже, ниже и ниже. Руки сами потянулись к его шевелюре, зарыться пальцами, притянуть голову к себе, потребовать этим, чтобы действовал быстрее… Где-то там, на окраине сознания билась мысль о том, что нельзя, что не стоит. Но ласка была такой сладкой, такой нежной и мягкой, что мысленно шикнула на саму себя: «Ещё чуть-чуть… а потом… хватит». И забыла об этом «хватит» сразу же, стоило только урмыту справиться с рубашкой, надетой мной после душа. Он как-то так незаметно разобрался с пуговичками и потянул мешающуюся деталь туалета вниз, а вслед за ней высвободил грудь из бюстгальтера, не забывая ласкать языком и губами чувствительную кожу шеи, что думать о чём-то постороннем уже не получалось.

Сердце замерло, и я забыла, как дышать, когда Вий сжал мои соски пальцами, а потом накрыл правый ртом. Горячим, жадным, рождающим жаркую волну, что прошлась по коже и скрутилась тёплым, требующим разрядки комком в низу живота. Между ног всё свело от желания большего, а грудь мучительно заныла, желая продолжения ласки, когда Вий оторвался от меня на мгновение. Подтолкнул слегка, и я послушно опустилась на подушку, так чтобы и мне, и ему удобней было.

— Да-а-а, — выгнулась дугой, когда мужчина переключился на мой живот.

Кожа горела, а я сама плавилась в нежных, уверенных руках, которые более меня не держали, а касались, скользили, ласкали. И я задыхалась, теряясь в том наслаждении, что дарили пальцы Вия, его губы и язык. А мужчина не спешил перейти к основному, довольствуясь тем, что доводил меня до исступления всего лишь поцелуями и прикосновениями. Мучительно долго, постоянно отвлекаясь на мою грудь, он спускался по животу ниже… Ещё чуть-чуть и я умолять его буду, о том, чтобы он, наконец полностью меня раздел.

Чувствовала себя слабым листком, уносимым ветром куда-то в заоблачные дали, и нисколько этому не сопротивлялась. Мне было так хорошо и спокойно. Мне так нравилась нежность, та нежность, которую вкладывал в свои действия Вий. Наверное, никто и никогда так не ласкал меня, как он. Для него словно наиважнейшим сейчас было именно то, что он скользил по моей коже руками, временами отрываясь, чтобы насладиться созерцанием распалённой меня, и возможность снова приникнуть, чтобы продолжить мучить пока ещё довольно скромными ласками. А стоило мучительному стону сорваться с моих губ, как мужчина замер и попросил:

— Посмотри на меня…

Звучало так мягко, вкрадчиво, что не удержалась, глянула прямо в его глаза, которые сейчас сияли просто нестерпимой синью.

— Мне нравится твоя реакция, — улыбнулся он загадочно, провёл кончиками пальцев по моему животу, обводя пупок. — Ты очень страстная… — прошептал и приник губами к моей груди, вновь.

Кожа от его касаний горела так сильно, что я уже не так остро реагировала на них. Мне их мало было, очень мало… И я довольно вздохнула, когда Вий стащил-таки с меня брюки вместе с бельём. Они так мешались и не давали свободы манёвра, ему… Охотно обвила ногами бёдра урмыта, когда мужчина придавил меня своим телом к постели. Его тяжесть была такой приятной и правильной. Такой желанной… Потянулась к нему и потёрлась щекой о плечо, так и хотелось мурлыкнуть, и укусить… Что с удовольствием и проделала, заодно вернув ему ласку, скользнув ладошками по плечам, ниже, задев соски, царапнув кожу живота. Задохнулся, чем доставил мне несказанное удовольствие.

— Ева-а-а, — протянул он тихо. — Ты сводишь меня с ума…

Оторвался от меня, чтобы избавиться от своей одежды… Непроизвольно облизнулась, наблюдая за тем, как обнажается великолепное тело. Подтянутый, сильный, красивый, опасный… Взгляда не оторвать… Но я отвела глаза в сторону, пару раз судорожно вздохнула и чуть не заплакала от разочарования. Воспоминание о том, чем всё это завершится потом, после секса, подействовало не хуже холодного душа.

— Ева? — интонации голоса урмыта поменялись, в них теперь звучала тревога.

— Не могу! — выкрикнула горько, благостное утреннее настроение испарилось, как не было его.

Подорвалась было с кровати, но была остановлена стремительным движением Вия, который успел пригвоздить меня своим телом к постели.

— Что не так? — спросил как-то безнадёжно.